Онлайн книга «Джип, ноутбук, прошлое»
|
– На речку ушел, верши проверять. – А вы, собственно, кто? – Проходите в дом, заодно и познакомимся. Небольшое помещение, низкий потолок. Справа, за тонкой перегородкой, виднеется русская печь, слева – маленькое окошко. Хозяин дома – слишком уж уверенно себя вел – прошел дальше, за занавеску, закрывавшую дверной проем во внутренней бревенчатой стене. Еще одна комната. Справа перегородка, слева – стол, лавки, иконы. – Присаживайтесь. Сам хозяин сел за стол, Руслан, Юля и Аня сели на лавку вдоль стены. Лазаревич снял шляпу, положил рядом с собой. – Лазаревич, Руслан Аркадьевич. – Руслан протянул руку, но рукопожатия не получилось: свою ладонь хозяин не подал. – Моя жена Юлия, дочь Аня. – Прямо получаетесь – Еруслан Лазаревич, – хмыкнул тот. – Уж простите старика за назойливость: из каковских будете? Имя татарское, фамилия жидовская, на иконы не креститесь… Руслан мысленно проклял себя за забывчивость: в дореволюционной России все было просто пропитано православием. – Русский я. Вернее белорус. И фамилия белорусская. Получилось немного с вызовом. Да к тому же мгновением позже Руслан понял, что прозвучало крайне неосторожно: о такой нации, как белорусы, если вспомнить Короткевича, в это время старались не вспоминать, и всех белорусов оптом записывали русскими. Так что человек, называющий себя белорусом, – все равно что в наше время чеченец, представляющийся вайнахом… Впрочем, старик ничего против «белорусского националиста» не имел. – Гусев, Николай Фомич, – вполне мирно представился он. – Отец Сашкин. – А-а… – дружно протянули Лазаревичи. – Для чего его ищете? – Господин Ратников сказал, что ваш сын хочет уехать в Санкт-Петербург, на автомобильную фабрику господина Фрезе… – Хочет, – кивнул Гусев-старший. – Я хотел бы познакомиться с господином Фрезе… «Что у меня господины постоянно на языке?» – …Я сам занимаюсь на досуге конструированием автомобилей, хотел бы обсудить с ним несколько интересных задумок. Если его заинтересует – вступить с ним в долю. «Незачем всем знать, что «богатый» американец просто ищет работу инженера». – Сам я собираюсь в вашу столицу не так скоро, поэтому хотел бы с вашим сыном передать письмо… ну и… узнать у него, что за человек – господин Фрезе. – Вы тот самый американец-автомобилист? – Ну да. – Зачем к нам в страну приехали? – Просто так, посмотреть… – Понятно. Наступила пауза. – А вы тоже на лесопилке работаете? – спросил Руслан. Ну чтобы что-то спросить. – Работал, – криво усмехнулся Николай Фомич. – Сейчас на пенсии сижу. Уже шесть лет. – Что я тебе говорила. – Юля ткнула Руслана в бок. Они как-то поспорили насчет того, были ли пенсии в Российской империи. Юля нашла ссылку на статью в Интернете о том, что были, и довольно неплохие, а Руслан раскритиковал ее. – По старости? Пенсия-то? Прошу прощения, что спрашиваю. – По старости… Рабочим пенсия по старости не положена. По увечью. Он со стуком опустил правую руку на стол. В первое мгновение показалось, что он показывает большим пальцем «все хорошо», и только потом становилось понятно, что других пальцев – нет. Аня ойкнула и отвернулась. – Извини, дочка. – Старик убрал руку. – На пильной раме я работал, да вот… Не уследил. Теперь Сашка работает, там же, вот уже четыре года как. – А большая пенсия? – влезла Юля. – Четырнадцать рублей в месяц. – А почему так мало? – брякнула жена раньше, чем Руслан ее остановил. – Ну почему же мало? Две трети от месячной платы, все по закону. От 1903 года, правила страхования рабочих. «Двадцать один рубль – зарплата? Если брать один рубль как нашу тысячу… Маловато. Да еще за работу по 11 часов в день, на лесопилке, шесть дней в неделю… Маловато…» – Двадцать один? – тоже подсчитала Юля, слегка ошарашенная тем, что они вчера спустили в магазине три месячных зарплаты рабочего. – А чего так мало? – Знаете, вы бы об этом лучше у хозяина спросили, господина Андронова. Поверьте, если бы решали мы, то и платы были бы выше… – Стачки у вас, я слышал, были? – неожиданно даже для самого себя спросил Руслан. «Уж не большевик ли ты, часом?» Почему он пришел к такому выводу, Руслан и сам не смог бы сказать. Было что-то в увечном старике от рабочих-большевиков из старых советских фильмов. – Были, – бросил быстрый взгляд Николай Фомич. – Летом. – А что такое стачка? – спросила Юля у мужа. – То же самое, что и забастовка. – И что вы требовали? – Любопытство у жены проснулось ой как не вовремя. Если старик и вправду большевик… Он может принять их за провокаторов. Или сам являться провокатором. Или… Руслан дернул Юлю за рукав блузки – та отмахнулась – и задумался ненадолго. Если старик – большевик, значит, он связан с другими большевиками. То есть теоретически через него можно выйти на изготовителей фальшивых паспортов. Теоретически – можно. Практически – не стоит. Навряд ли большевики клепали паспорта каждому приблудному американцу за денежку малую. Не стоит… – Да что требовали… Глупости разные. Вроде как плату повысить, рабочий день до восьми часов, пенсии по старости да по инвалидности… Я ж говорю – глупости всякие. – А что – у вас этого не было? – Юля, помолчи. – Было, конечно, – неожиданно согласился старик. – Я ж говорю, глупости всякие народ от нечего делать кричал. Так-то мы живем на заводе господина Андронова как у Христа за пазухой: и денег вдосталь, каждый день булками объедаемся, и работа легкая, и хозяин добрый… Юля надулась и замолчала. – А вот, наверное, и мужики пришли, – кивнул на дверь Николай Фомич. Застучали сапоги. – А вот и мы, батя! В комнату ввалился парень, высокий, широкоплечий, лет семнадцати. Тоже, как и отец, похожий на Ратникова, хотя телосложением ни до отца, ни до двоюродного дяди недотягивал. – Здравствуйте, – запнулся он, увидев нежданных гостей. На руке висела корзина, накрытая белой тряпицей, из-под которой торчала крапива. – Опять пескарей притащил? – Обижаете, илтэш [1] , одна плотва. |