Онлайн книга «Осенний Лис»
|
— Ну что, пошли в дом, что ли… Изба встретила гостей уютным запахом ржаного хлеба, постных щей и пареной репы. Теплилась лучина. Мерцала лампада в красном углу. Дьердь молча отстегнул саблю, снял кафтан, нащупал гвоздь. Повесил. Пригладил волосы, повел туда-сюда незрячей головой, выслушивая что-то. Ребятишки за столом в два счета приутихли, завороженно глядя на него. Жуга с вопросом глянул на хозяина. Атанас кивнул гостям на скамью: — Садитесь, вон, у печки, грейтесь. Закусим, чем бог послал. Стол был нехитрый — щи, каша, хлеб да рыжики в рассоле. Атанас слазал в погреб, вернулся с миской моченых яблок. — Вот… Как говорится, чем богаты. Жуга в свой черед развязал котомку, выложил на стол две соленые рыбины и, вынув нож, порезал их ломтями. На левом его запястье блеснул зеленоватый кованый браслет с овальным черным камнем и какими-то фигурками. Мелькнул и пропал в рукаве. Атанас не осмелился сразу спросить, зачем, дескать (да и кто ж говорит за едой!), а когда стол опустел, и пришел черед расспросов, как-то про него забыл. — С Зарада мы идем, от замка тамошнего, графского, — ответил коротко Жуга, когда Атанас спросил. — А пробираетесь вы в Марген, стало быть? — Не знаю, может быть, и в Марген, — пожал плечами тот. — Ты вот что, Атанас. Попроси свою хозяйку нам воды горячей принести. — Зачем? — Надо. Он развязал мешок и вывалил на стол целую кучу каких-то корешков. Часть сдвинул в сторону, часть сунул обратно, а часть запарил в принесенном чугунке, накрыл тряпицей. Взял Дьердя за руку: «Пойдем». Усадил своего приятеля на лавку у печи и долго сматывал повязку, осторожно отдирая присохшую ткань. Наконец показались глаза — воспаленные, невидящие. Веки под повязкой покраснели и распухли, из трещинок на коже сочилась сукровица. Дьердь заморгал, кривясь и морщась, потянулся пальцами к глазам. Жуга поспешно перехватил его руку: — Не трогай! — Чешется… — Терпи. Жуга оторвал чистый лоскут, соорудил две примочки и наложил их Дьердю на глаза. Перевязал тряпицей. Тот сидел не шевелясь, и только дышал часто-часто, стискивая зубы. — Не вижу, — сдавленно сказал он. — Ничего не вижу… — Не торопись. Дай сперва ранам зажить. Атанас с удивлением и сочувствием поглядел на слепого. Покачал головой: — Кто ж так его, болезного? Жуга поморщился: — Моих рук дело. Атанас опешил. — Как так… твоих? — Долгая история, да и знать тебе незачем. — А ты что ли травник будешь? — Вроде как… Он замер и умолк на полуслове — где-то совсем рядом, чуть ли не за околицей села ночную тишину разорвал протяжный гулкий вой. Сначала тихий, одиночный, затем — сильней, на много голосов, он ширился и рос, потом вдруг рассыпался коротким лающим хохотом и смолк, как будто ничего и не было. Жуга повернулся к хозяину: — Что за дела? — Собаки озоруют, — неожиданно ответил за хозяина Дьердь. Он расстелил свой кафтан на полатях и теперь укладывался спать. — Их по весне тут полно. — Собаки, не собаки, черт их разберет! — сказал с сомненьем Атанас. — Они сейчас и впрямь, конечно, носятся толпой, да только раньше вот такого что-то не бывало. Знающие люди говорят, что будто оборотень где-то появился. — Оборотень? — переспросил Жуга. — Ну. Вот псы и бегают — то за ним, а то — от него. Немудрено в полнолунье-то. Там… — Постой-ка! — Дьердь вдруг поднял руку и прислушался. — Чего ты? — с опаской покосился на него Атанас. — Ходит вроде кто-то около хаты… Или кажется мне… Он не договорил: снаружи что-то заскрипело, и вдруг, уже не где-то вдалеке, а здесь, на собственном его дворе забилась лошадь в стойле. Заржала страшно, заметалась, в кровь разрывая поводом губу. — Что? Что это?! — Атанасова жена вскочила, как ошпаренная. — Тихо, дура! Молчи! — шикнул на нее Атанас. Он был бледен, как мука. — Через ворота он перелез… — Кто? — Молчи, говорю! А еще через миг в дверь постучали. Все замерли, кто где стоял. Стук повторился. Был он слабый, неуверенный, но все ж-таки — стук, а не какое-нибудь там царапанье, и Атанас приободрился. — Человек стучит, — меж тем определил на слух Дьердь. — Волк так не сможет. Открой. — Еще чего! — опешил Атанас. — Ты что задумал, душегуб? У меня жена, дети, чего это я среди ночи… А ну как злодей какой? Да не один? — Один, — угрюмо буркнул Дьердь, не поднимая головы. — Не было других шагов. — Дьердь дело говорит, — Жуга потянул к себе посох. — Мало ли что могло случиться. Открывай. А если что — я помогу. Атанас приблизился к двери. — Эй, кто там? — крикнул он, на всякий случай отыскав топор. Ответа не было, лишь снова стукнули тихонько. Жуга отстранил хозяина, откинул засов и приоткрыл дверь. Снаружи было тихо, лишь лошадь билась и храпела под навесом. Жуга раскрыл дверь шире и остановился на пороге. У самых дверей атанасова дома, одетый в драную, немыслимо грязную рубаху, лежал ничком мальчишка лет пятнадцати. Лежал не шевелясь, и только грудь ходила ходуном. Из рваных ран на руках и ногах сочилась кровь. Глаза его были закрыты. — Матерь божья… — ахнул Атанас и быстро перекрестился. * * * Жуга перешагнул через распростертое тело и вышел во двор. Вернулся вскоре. — Нет больше никого, — сообщил он и нагнулся к лежащему. — А лошадь? Лошадь как? — засуетился Атанас. Жуга брезгливо отмахнулся: — Цела твоя кобыла. Перепугалась, правда, здорово… Ну-ка, помоги. Найденыш не шевельнулся, даже не застонал, когда его поднимали. — Живой? — Живой… — Сюда клади, на лавку… — захлопотала хозяйка. — Иванка! Свет неси! Старшая дочь стрелой сорвалась с печки и вернулась с лучиной. Тусклый огонек выхватил из темноты бледное мальчишечье лицо, острый нос и белые как снег брови и волосы. — Из вашей деревни парнишка? — Нет. — Атанас помотал головой. — Не из наших, точно. — Может, из соседней? — Нету там таких, я всех в округе знаю! — поспешила вставить Иванка. — Цыц, помело! — прикрикнул на нее отец. — Ишь ты, знает… Жуга нагнулся к пареньку, рассматривая раны. |