Онлайн книга «Драконовы сны»
— Ты чем так Вальтера насмешил? — Не знаю, — травник пожал плечами. — А что? — Впервые в жизни слышу, как он смеётся. Выпьем, рыжий. Выпили. Парень со стуком поставил на стол опустевшую кружку и вытер усы. — Я Бликса. Лудильщик, — сказал он, демонстрируя зачем-то травнику узкие, в застарелых ожогах ладони. — Вообще-то, меня звать Ганс, но это имя мне не нравится. Я тебя раньше не видел. — Меня зовут Жуга. Я здесь недавно. — Ого! Имечко что надо. Не слыхал. Чем промышляешь? — Так… По травам. — А, по травам, ну. Ага. Надолго в городе? — Как повезёт. — А где живёшь? — У Синей Сойки. — Где, где? — рассмеялся тот. — Ты, брат, заливай, да знай меру. Там же ни одного целого дома не осталось. — А у Рудольфа. Бликса вмиг посерьёзнел, и даже, кажется, немного протрезвел. — А что, — осторожно спросил он, — старый Руди уже… того, башмаки в угол? Ты, значит, вроде как наследник? Жуга пожал плечами. Кружка его почти опустела. — Почему же — жив он… Просто я там живу. Ну, как бы на постое. — Врёшь! — Чтоб мне лопнуть. Парень присвистнул. Поскрёб в затылке. — Ну, тогда ты этого… того… поосторожней! — пробормотал он, и вдруг засуетился. — Чёрт, совсем забыл! Мне ж надо… Он нырнул под стол, вытащил тяжёлый, глухо звякнувший мешок, порылся в нём и лихо припечатал на столешницу монетку. — Ну, мне пора, — он встал. — Бывай, рыжий. Понадоблюсь, спроси меня у Вальтера, он скажет. Жуга кивнул, проводил его взглядом и залпом допил своё пиво. Задумался. Что-то было не так во всей этой истории с Рудольфом. Парнишка, собиравший со столов пустую посуду, подошёл к Жуге и попытался взять монетку, что оставил Бликса. Монета не двинулась с места. — Колдовство! — мальчишка сплюнул и перекрестился. — Дурак, — невозмутимо сказал Жуга, поддевая монетку ножом. — Столы протирать надо! Парнишка тупо похлопал глазами, сгрёб менку под фартук в карман и повернулся к травнику. — Это ты, который за соломой? — Я, — Жуга кивнул. — Пошли. * * * К ночи стало холодать и Телли не рискнул как в прошлый раз заснуть внизу, прекрасно понимая, что как только догорит камин, спать станет невозможно. Вдобавок, Жуга под вечер приволок огромную охапку свежей соломы, застелил её сверху рогожей и теперь устраивал себе ночлег в комнате наверху. Недолго думая, Телли направился туда же. — Тебе чего? — Жуга, уже накрывшийся кожухом, поднял голову. Рыжие волосы топорщились всклокоченной метёлкой. — Да это… Холодно внизу, — Телли картинно поёжился. — И жёстко. — Хитрый, — усмехнулся травник. — Как спать, так сразу, а вот солому поискать… Он выдержал паузу и молча оглядел мальчишку. Телли потупился. Щуплый, маленький, босой, в разодранной рубашке, он и впрямь был одет не по-осеннему. Ещё одна забота, так-перетак… — Ну ладно. Лезь. Обрадованный, Телли перелез через Жугу и заворочался, шурша соломой. — А я вот одеяло принёс… Ой-ёй, колется! — Терпи, завтра мешок раздобуду. Яд и пламя, да не ворочайся ты так — ещё рухнет что-нибудь с полки! — Жуга вздохнул. — Придётся завтра разобрать весь этот хлам… Эй, — он вскинулся, — а змей твой спать до нас не приползёт? — Нет, — соврал Телли. Рику было всё равно, где спать, лишь бы было потеплей. Как и любая ящерица, он остывал к утру так, что поначалу даже двигался с трудом. Тил не сомневался, что дракон притащится наверх, едва лишь догорят последние дрова, но травнику об этом сказать не решился — а ну, как прогонит? Некоторое время оба лежали без сна, согреваясь. Жуга, хоть сам и отругал мальчишку, тоже беспокойно ворочался с боку на бок, хмыкал задумчиво, с хрустом потирая ладонью небритые щёки. — Стены, — бормотал он, — черепица… Ножки от стола. — Чего? — вскинулся Телли. — Ничего, — рассеяно ответил тот. — Ты хорошо Рудольфа знаешь? — Нет конечно. — Вот и я не знаю, — травник сел, поскрёб исколотую соломой спину. В окошко лился лунный свет. Лохматый профиль травника на фоне окна казался залитым чернилами. — Тревожно что-то мне. Дом опять же этот… — А чего? Дом как дом. — Ну, да, как же… Если он в залог пошёл — и то за тысячу талеров! Представляешь, сколько он в начале стоил, новый? Стена в четыре кирпича, чердачные балки из лиственницы. Черепица эта… в два пальца толщиной. Тьфу, чёрт, я уже и сам говорю как Рудольф… А чучела эти, а мебель? Ни единой трещинки до сей поры. Вся гладкая, как зеркало. И ножки… эти… круглые. — Их на станке точат, на токарном. — Да? Ну всё равно — дорогая работа. Откуда у него такие деньги? И почему он дело своё прикрыл? Кого ни спрошу, все шугаются, как будто он и вправду сумасшедший… Яд и пламя! — травник подскочил на месте, как ужаленный и вытаращился в темноту: — Рик? Ты, что ли?! Дракошкины глаза умильно щурились, сверкая в лунном свете вертикальной прорезью зрачка. Не дожидаясь приглашения, Рик двинулся вперёд, нахально втиснулся меж Телли и Жугой, улёгся поудобнее, зевнул и вскоре задремал. — О, господи… — только и смог пробормотать Жуга. Убрал от лица перепончатое драконово крыло, — только этого мне не хватало! Это ты оставил дверь открытой? Телли лежал, боясь пошевелиться. Наконец услышал, как травник зашуршал соломой, поворачиваясь к дракону спиной, и облегчённо вздохнул — гнать его пока не собирались. — Ладно, — проворчал Жуга. — Давай спать, а то завтра вставать рано. — На хрена рано-то? — Травы собирать пойдём, — был ответ. * * * На следующий день Жуга, как и обещал, растолкал Телли ни свет ни заря и оба отправились за город. Рика заперли в доме, чтоб не увязался следом. Путь был неблизкий — сначала до ближайших ворот, что находились в западной башне — Башне Трёх Ключей, а затем — далеко на юг, вверх по течению реки. — Вообще, если по всем правилам травы собирать, то надо заходить так далеко, чтоб не слыхать было петушиного крика, — рассуждал по дороге Жуга. — Но на деле-то всё проще: чем дальше от города, тем лучше. — Это чтобы люди не мешали? — Травы там чище, — ответил Жуга, останавливаясь на широком, густо поросшим кустарником лугу. Огляделся. — Так, начнем, пожалуй. Вот эти стебли видишь? Запоминай — это волкобой-недоспелка. Собирают его в конце августа, когда он цветёт. |