Онлайн книга «Драконовы сны»
— Что ты несёшь, ну что ты несёшь?! — закричал вдруг тот, срываясь на визг. — Ты хоть немного понимаешь, что у них мой меч?! И доска! У, гады, рассчитали всё… Змея! Гадюка! — он остановился и топнул ногой. — Две змеи! А ты, — он обернулся к Хансену, сжимая кулаки, — ты тоже с ними заодно? Вы что, все сговорились, да? Ну и чёрт с вами, яд и пламя, я один пойду! Никто… Ни слова не произнеся, Кай Хансен вдруг шагнул вперёд и засветил Жуге пощёчину. Травник поперхнулся словами, бухнулся с размаху задом на свою лежанку и озадаченно умолк, держась рукою за лицо. Щека его зарделась красным. — Прекрати орать, — отчеканил Хансен, — приди в себя. Ведёшь себя как ребёнок, у которого отняли игрушку! Как будто ты сам по себе, без этого дурацкого меча ничего не значишь. Воцарилась тишина. Травник помотал головой, оглядел всех и потупился. — Чёрт… — выругался он. Взъерошил волосы рукой. — Извини, Герта. Похоже, ты и впрямь права — я что-то не в себе сейчас. Понимаешь… — Не стоит благодарности, — кисло усмехнулся тот. — Бывает с каждым. Сдаётся мне, они на это и рассчитывали, что ты помчишься за ними и сдохнешь в тундре. Яльмар, недоумевая, переводил взгляд с Хансена на Жугу и обратно. — Герта? — озадаченно повторил он. — Почему Герта? То есть… В смысле… Он всмотрелся Хансену в лицо и ошарашено умолк. — Гм! Лишь теперь до травника дошло, что он в запале назвал Гертруду старым именем. Он отвернулся и заёрзал, пытаясь сообразить, как теперь им выпутаться из сложившегося положения, однако Хансен к его удивлению предпочёл не выкручиваться никак. — Да ладно, — отмахнулся тот. — Чего уж теперь… Тоже мне, тайна, известная всем. Я был Гертрудой, Яльмар. Я. — А… э… Ты? — варяг ошеломлённо выпучил глаза и покраснел до кончиков волос. — Зашиби меня Мьёльнир, как это понимать? Арне молча, но с интересом наблюдал за происходящим. — Да так и понимай. — Я тебе потом объясню, — торопливо выпалил Жуга, в сумасшедшем темпе краснея то правой, то левой половиной лица. — Сейчас есть поважнее дела. Для начала, как… — Нет, ты погоди! — Яльмар упрямо выставил в его сторону ладонь и снова повернулся к Хансену. — Так ты девчонка или парень? Хансен устало поднял глаза к потолку. — Ох, как же мне всё это надоело… Да мужчина я, мужчина! — А чего ж тогда ты в юбке шлялся? — Надо было, вот и шлялся… — проворчал тот, и вслед за этим почему-то в рифму добавил: — Чтоб никто не догадался. Вильям прыснул, но тут же прикрылся рукой и полез в карман — не то за носовым платком, не то за бумагой и карандашом. Некоторое время Яльмар озадаченно кряхтел и скрёб в бороде, бросая на Гертруду / Кая / Хансена косые взгляды, потом развёл руками. — Ну, Лис, с тобой не соскучишься! Как ты ещё только сам себя не обхитрил… И что у тебя за манеры — всякий раз, когда тебя ждёшь справа, так ты обязательно появишься слева! Он повернулся к Хансену. — Но хоть теперь-то ты не врёшь? — Доказательств надо? — огрызнулся тот. — И что прикажешь сделать? Снять штаны или в морду тебе заехать? Заявление Хансена насчёт варяжьей «морды» показалось травнику несколько опрометчивым, но Яльмар, кажется, вполне удовлетворился этим. — Клянусь Одином, меня давно так ловко не обводили вокруг пальца, — пробормотал он. — Пожалуй, с тех пор, как Зерги… ну, ты помнишь, Жуга. Он снова смерил Хансена взглядом с ног до головы. Хмыкнул. — Нет, но надо же… А ведь я к тебе чуть было не «подъехал» как-то раз! Вильям с Жугой переглянулись. «И этот туда же!» — читалось в глазах у обоих. — Как хоть теперь тебя называть? — Не всё ли равно? — устало отмахнулся тот. — Зови как звал — Хансеном. А что до того, кем я был раньше… Он не успел договорить: дверь скрипнула на кожаных петлях, и в хижину, шатаясь и держась за стену, ввалился… — Орге! — изумлённо вскрикнули все пятеро. А Рик ещё вдобавок что-то пискнул. Выглядел маленький гном ужасно. Одежда его промокла насквозь, шлем на голове был разрублен, лицо и левое плечо покрывала бурая корка запёкшейся крови. Топора при нём не было. Прежде чем хоть кто-нибудь успел шагнуть ему навстречу, колени его подломились и гном с грохотом повалился на пол. Все повскакали с мест и бросились его поднимать. Через минуту маленького гнома уже уложили на лежак, сорвали с него куртку и закутали в одеяло: гном был холоден, как лёд. Шлем с него слетел, открыв большую рубленую рану на голове; в тепле кровь заструилась с новой силой. — Топором саданули, — со знанием дела сказал Яльмар, поднимая с земли разрубленный почти что пополам гномовский шлем. Просунул палец в шель и подвигал его туда-сюда. — Ещё б чуток поглубже и — готовь костёр. Хотя у гномов черепушка крепкая, да и колпак хороший. — А может быть, он просто ещё молодой, — памятуя разговор на кладбище, вдруг встрепенулся Вильям. — Ну, я хотел сказать: для гнома молодой… — Да, крепкий народ, — рассеянно поддакнул им Жуга, осторожно трогая края раны. Пощупал гному пульс. — Человек давно бы перекинулся… Орге! — позвал он. — Орге! — Хува тараз барук… — невидящими глазами глядя в потолок, пробормотал двараг. — Хува тараз… Кара-юзин ба хиши, Ашедук… — Что он говорит? — засуетился Вильям. — Что он говорит? — Замолкни, — коротко распорядился травник. Наклонился над дварагом. — Орге, что случилось? Орге, ты меня слышишь? — Ай йя хал, Ашедук, тангар хази… Квэндум аррэ ал ап харг… Хува тараз … — По-моему, он бредит, — высказался Хансен. Обернулся. — Тил, ты хоть что-нибудь понимаешь? — Ни слова, только имя. — Имя-то и я разобрал… — Так это что же, Ашедук его так приложил? — вскинулся Вильям. — Больше ж некому. Яльмар хмыкнул: — Как знать… Одно короткое мгновенье травник колебался, кусая губу, затем решительно стащил с себя рубаху и повернулся к остальным. — Вильям, — распорядился он, — выйди, снега набери. Тил, займись огнём. Яльмар, поищи дров. Герта… то есть, чёрт, прости… — Не трать зря слов, — перебил его Хансен, — делай, что считаешь нужным, я помогу. А вот рубашку… Взял бы запасную, что ли. Эта ж грязная, небось. — Нету жапашной, — угрюмо бросил тот, зубами надрывая краешек подола. Сплюнул. — В мешке была. Сам виноват, пусть радуется, что хоть эта есть. Однако, — он нервно усмехнулся, — последнюю рубашку на него трачу. Хотя чёрт с ней — всё равно заплесневеет на здешних туманах. |