Онлайн книга «Генетик»
|
Разъяренный Боб Иванович решительно был намерен посетить «Такси в рай». Имевшиеся планы — отправиться на поиски врача в Клинику наследственных болезней имени третьего закона Менделя — вылетели из его головы напрочь. Охранник впустил Боба Ивановича в холл похоронной фирмы. Через пару минут к нему вышла все та же пупсового вида сотрудница. Наблюдательный Шнейдерман сразу отметил на ее лице искусно запечатленное выражение печали, которому соответствовали и произносимые ею слова: — Вы поступили абсолютно правильно, обратившись за помощью именно к нам! Ни одна другая фирма не окажет вам услуг в предлагаемом нами объеме на подобном уровне. Выражаю вам глубочайшее соболезнование от имени всех сотрудников нашей фирмы в связи с постигшим вас горем — кончиной… Девушка сделала паузу, ожидая помощи, но вместо этого Шнейдерман пошел на хитрость: — Я скажу вам, по ком скорблю, лишь в том случае, если вы разрешите посмотреть журнал заказов. За вчера и сегодня. Сотрудница подняла брови и, глядя в упор на гостя, прошипела: — Может, вам еще и список перспективных адресов подарить? Откройте журнал! — металлическим голосом произнес «сын восьми народов». Девушка повиновалась словно загипнотизированная. Боб Иванович всматривался в записи, начав со вчерашнего дня, и не нашел ничего из того, что помогло бы ему увидеть основания для утреннего визита агента фирмы. Второй человек в партии не знал, что лишь меньшая часть заявок вносилась в журнал: компания «Такси в рай» работала на доверии и по большей части выполняла заказы на основе устных договоренностей за наличный расчет. И тут Шнейдерман вспомнил, что намеревался ехать в Клинику наследственных болезней имени третьего закона Менделя, и удивился, как мог забыть об этом. Он провел в лечебном учреждении всю вторую половину дня, имел контакты со многими сотрудниками, даже попал на прием к главному врачу, но результат оказался нулевой. Описанные события произошли на следующий день после того, как Ганьский на банкете по случаю своего юбилея рухнул замертво и Кемберлихин, выполняя его просьбу, позвонил Макрицыну. А тогда… * * * — Он умер! — душераздирающе закричала Марина и кинулась к мужу. Аполлон лежал без сознания. Валидола не нашлось, но у кого-то из гостей оказался нитроглицерин. Кемберлихин раскрыл Ганьскому рот, чуть приподнял голову и вложил под язык таблетку. Артист Тухов вызвал «скорую». Все вокруг суетились, и тем более удивительным казалось поведение профессора Гисса — кардиолог безучастно стоял возле лежащего юбиляра, его лицо было спокойно. Состояние Ганьского оставалось без изменений. — Что же вы не помогаете, сердечный профессор? — снедоумением обратилась к Гиссу Закатова. — Наверное, потому, что никому и в голову не пришло предоставить мне возможность позаботиться об Аполлоне. Вы все кинулись к нему, пытаясь помочь. Но слава богу, ваше общее желание помочь не сможет ему навредить. Хотя таблетки под язык попрошу больше не класть. Призываю всех успокоиться и отойти от нашего друга. Ему нужен всего лишь один укол, угрозы смерти абсолютно никакой. Надо дождаться медиков, и обещаю вам, что наше застолье продолжится. Гисс склонился на Ганьским, проверил пульс, дыхание, посмотрел глазные яблоки и повернулся к Марине: — Уверяю вас, с ним будет все хорошо. Вам не стоит волноваться. С сердцем видимых проблем нет. — Что же с ним такое, если не сердце, профессор? — вытирая кулаком поплывшую тушь, спросила Марина. Гисс ответил сразу и уверенно: — У Аполлона, оказывается, проблемы с шейно-грудным отделом позвоночника. Приехала бригада в белых халатах. К медикам подошел Гисс, представился. О чем-то они поговорили, после чего Ганьскому ввели внутримышечно спазмолитик и обезболивающий препарат. На всякий случай сняли электрокардиограмму, и она опасений не вызвала. Юбиляр довольно быстро пришел в сознание. К удивлению гостей, приподнялся и встал без посторонней помощи. Его испачкавшиеся при падении брюки отряхнул Кемберлихин. Ученый без видимого труда, но чуть-чуть неуверенно дошел до стола и опустился на стул. — Послезавтра я жду тебя у себя в клинике, — заявил Гисс. — Проблема не смертельная, но серьезная — ею надо заниматься. А сейчас… Аполлон, как самочувствие? — Совершенно нормальное, — немного лукавя, ответил пострадавший. — Тогда доктор Гисс предлагает тост за излечение позвоночника юбиляра! — произнес профессор. Прозвучало многоголосое «ура», и все дружно выпили. В том числе и именинник. * * * — За столько лет — и ничего не изменилось! — отметил Макрицын, оказавшись возле дома Ганьского. — Наверное, под снос пойдет. Или не пойдет? Центр, да и дом хоть старый, но еще лет пятьдесят простоит. Не иногородние строили, тогда лимитчиков-то не было. Еврухерий подошел к подъезду и обнаружил, что дверь оборудована кодовым замком. Он положил венок на скамейку и присел рядом. Как назло, движения не наблюдалось: день был выходной, время утреннее. Ясновидящий успел даже задремать. Разбудил его огромный детина неопрятного вида, заросший щетиной, возраста неопределенного. — Кто-то из подъезда умер?! — рявкнул верзила, сильно напугав дремавшего Еврухерия, который мгновенно открыл глаза. — Вы здесь проживаете? — поинтересовался Макрицын. — Проживаю. С рождения. Кому венок принес? Уж не Никифоровна ли отошла в царство небесное? — Ганьский Аполлон скончался. — Что?! — заорал гигант. — Не может быть! Я его неделю назад видел. — Неделю назад был жив, а позавчера в доме отдыха внезапно умер, — сообщил ясновидящий. — Вот тебе и на… — в сердцах проговорил верзила. — Какой человек был! Уважал я его — культурный, вежливый, встречает тебя — всегда руку пожмет, за жизнь поинтересуется, помощь предложит… — Хороший был, — согласился Макрицын. — Царство ему небесное! — сказал сосед и перекрестился. — А ты чего здесь сидишь? Кода нового не знаешь? — Не знаю, — признался Еврухерий. — Пойдем! Я тоже попрощаюсь. Когда похороны? Макрицын пожал плечами: — Думаю, сегодня. Вдвоем поднялись на лестничную площадку, где находилась квартира Ганьского. Еврухерий уже протянул руку к кнопке звонка, но сосед остановил его: — Погоди. Пойду-ка я побреюсь и переоденусь. Неудобно как-то в таком виде с человеком прощаться. Сосед скрылся. Еврухерий позвонил. Затем еще раз и еще. Дверь не открывали. Вскоре верзила вернулся. Увидев ясновидящего, предположил: — Наверное, за покойником поехали. Слушай, как привезут, ты стукни мне в дверь, а? Я живу в седьмой квартире. |