Книга Маруся. Книга 3. Конец и вновь начало, страница 21 – Полина Волошина

Тело распухло от ударов, и каждое движение отдавалось острой болью. В горле першило от пыли и крика, глаза слезились, нос не дышал, а сердцебиение в ушах переросло в один сплошной шум. Маруся почувствовала, как из глотки вырвался животный вой, и этот густой и плотный звук, словно канат, протянутый из самого ее нутра до зеленого, нетронутого стихией газона, выдернул ее вперед, как рыбу, пойманную на крючок тугой и крепкой леской, вытянул и оставил лежать почти бездыханную на горячей сухой траве. Земля здесь тоже дрожала и вибрировала, но, по крайней мере, оставалась на месте. Надолго ли? Превозмогая боль и усталость, Маруся подняла голову и стала искать глазами профессора. Он все еще карабкался по стволу поваленного дерева, которое теперь относило в обратную сторону. Но самое странное было не это. Странным было расстояние, которое сейчас отделяло их. И тут же в голове сверкнула догадка — предмет. Маруся совершенно забыла про него, но он был с ней и помог перепрыгнуть те несколько метров, что отделяли Марусю от спасительного газона. Змейка-змейка… Спасибо, что спасла. Теперь надо было как-то спасти Бунина. Но как? Маруся в отчаянии смотрела по сторонам в поисках чего-то, что можно было бы кинуть профессору… Веревку? Доску? Ветку? Маруся подпрыгнула и повисла на ветке ближайшего дерева, но она и не собиралась ломаться. Ну конечно, когда так нужно… Что еще? Скамейка! Скамейка была деревянная и длинная, к тому же выглядела не такой уж тяжелой. Маруся со всех ног побежала к ней, пока не наткнулась на что-то невидимое, что больно ударило в лоб и отбросило назад. Чертов шкаф! Маруся схватилась за лицо, а когда убрала руки, увидела на них кровь. Отлично, разбила нос и губу. Все-таки у профессора было очень дурацкое чувство юмора. Настолько дурацкое, что на мгновение даже расхотелось его спасать. Но как же его, негодяя, бросить? Маруся схватилась за скамейку обеими руками и быстро потащила ее в сторону бурлящей земли. Дотащив до края клокочущей земляной реки, перевернула скамейку ножками вверх, нацелила в сторону профессора и толкнула ее вперед, как лодку по воде, практически точно достав до нужного места.

— Встаньте и быстро бегите! — крикнула Маруся Бунину.

Бунин послушно выпрямился и, перескочив на плоскую дощечку скамьи, побежал по ней до самого конца, потом расправил руки ласточкой и нырнул навстречу Марусе. Он не допрыгнул совсем немного, успев схватиться руками за торчащие из земли корни, но тут уже на подмогу подбежала сама Маруся. С какой-то неимоверной и непонятно откуда взявшейся силой она схватила профессора за плечи и потянула на себя. Через минуту они уже лежали рядом, согнув ноги в коленях и глядя в небо.

— Я, наверное, должен сказать тебе спасибо, — наконец проговорил Бунин.

— Наверное, — ответила Маруся, стирая кровь с лица.

— Ты, все-таки, очень глупая, Гумилева.

И отчего-то, именно на этой фразе, Бунин и Маруся рассмеялись.

Через десять минут они уже сидели в столовой и пили компот. Бунин выглядел растерянным и неподобающе веселым. Говорят, что когда человек теряет часть «нажитого непосильным трудом», он очень тяжело переживает, а когда теряет все — включается какая-то защитная реакция, меняется взгляд на мир, происходит переоценка ценностей и отношение становится гораздо легче. Правда это или нет, но в случае с Буниным все произошло именно так. Он улыбался людям, которые подходили к нему с вопросами, шутил, общаясь со службой безопасности, рассказывал анекдоты Марусе и абсолютно ничем не напоминал человека, пережившего катастрофу.

— Собери всех в лекторской, — сказал он администратору, — если тут кто-нибудь еще остался.

Потом отпил свой компот и подмигнул Марусе.

— Двенадцать человек из младшей группы? Впору переименовывать нашу школу в детский сад. Да… Нет, этих не надо, пусть занимаются. Кого собирать… Да никого уже не надо собирать.

У него зазвонил второй телефон и он, прикрыв одну трубку, ответил в другую:

— Да. Ничего не нашли. Какое заявление… на что?

К нему подошел начальник службы охраны, сел рядом, сжимая кулаки и хмуря брови.

— На месте хранилища остался котлован. Не сохранилось вообще ничего. Стены перемолоты в щебень. Оборудование уничтожено.

— Ну что ж… прекрасно.

— Разрушен только этот участок. Все остальные объекты не пострадали.

— А люди?

— Выясняем.

— Хорошо.

— Вы можете как-то объяснить, что произошло?

— Например, как?

— Возможно ли, что… — начальник охраны сморщил лоб до такой степени, что линия волос почти соприкоснулась с бровями, — произошло… смещение тектонических плит?

— Смещение плит?

— Землетрясение? Техногенная катастрофа?

— Вы сами-то в это верите?

— Ну а что же это?! — крикнул начальник охраны, ударив кулаками по столу так, что расплескался компот.

— Кроты? — улыбнулся Бунин.

— Завязывайте с этими вашими шуточками! — начальник выглядел здорово раздраженным. Его сильно злило, что он не понимает происходящего. — Почему уничтожен именно этот объект? Что находилось в хранилище?

— Ничего серьезного.

На этих словах Маруся внимательно всмотрелась в лицо Бунина. Он отвечал очень спокойно и уверенно. Как он мог держаться? Хотя, с другой стороны, что ему оставалось? Рассказывать полицейским про магические предметы?

— А точнее?

— Крупа, консервы.

— Вы издеваетесь?

— Нет. Хранилище было построено по плану, но хранить в нем было нечего. Все документы переведены в электронный вид и находятся совсем в другом месте. Все разработки мы продаем. В хранилище завезли крупу и консервы на случай ядерной войны.

Теперь лоб начальника охраны пополз вверх, придавая его лицу вид изумленный, возмущенный и окончательно поверженный.

— Расслабьтесь, Гена. Тут нечего искать.

— Это моя работа.

— Выпейте компот и займитесь восстановлением.

Громоздкий и тяжелый Гена послушно взял стакан компота и закинул его в глотку.

— Нам всем сейчас очень не хватает витаминов… — произнес непонятную фразу Бунин.

— Последний вопрос.

— Да.

— Подземный город — это ведь ваша разработка? И, насколько я слышал, делали ее по заказу военных?

— Все так.

— А за разработку конкретно хранилища вам даже выдали премию… Шестнадцать степеней защиты, если я не ошибаюсь.

— И?

— Зачем надо было делать хранилище с шестнадцатью степенями защиты, если в нем нечего хранить?

Бунин на секунду замолчал, потом пожал плечами и улыбнулся.