Онлайн книга «Ипостась»
|
– Да, «резонанс». Ваши специалисты, Раджагонапал, могли ошибиться в расчетах? Сридар нервно покусывал губы. На его лице запечатлелась усиленная работа мысли – он, похоже, прикидывал, где могла закрасться ошибка. Время от времени он качал головой, словно разговаривая сам с собой. – Н-нет... Все правильно. Я не могу сейчас все просчитать без оборудования, но выбранный алгоритм полностью соответствует изначальным условиям. Позиционирование... – Я вас умоляю, Раджагонапал, – вмешался в разговор заместитель Дханпатрай Бхадури, – не нагружайте нас терминами машинистов. Мы и без того... Абхай Лал жестом заставил Бхадури замолчать. – Тогда откуда взялся этот «резонанс»? – спросил генерал. – Поднебесники что-то знают про мьянманский север. Они были там во времена последней волны Нефтяных Войн. Потом ушли. Ваша задача состояла в том, чтобы выяснить, что там могло остаться. Сридар вздохнул. – Данных слишком много, мы не успели их систематизировать. Возможно, необходимая информация есть в массиве, но он слишком велик, чтобы найти ее за полдня. – Идите, Раджагонапал. И найдите то, что нас интересует. Машинист слегка поклонился, прикоснувшись лбом к сложенным вместе пальцам, и прошел к двери, осторожно ступая по устилающим пол коврам. Когда он взялся за ручку, чтобы открыть дверь, генерал окликнул его: – У вас есть два-три дня, не больше. И добавил после того, как машинист исчез, плотно закрыв за собой дверь: – У нас у всех времени в обрез. А что начнется потом – сказать трудно. Эпоха тритонов закончилась. По всему миру оставалось еще несколько тысяч придурков, ширяющихся синдином и играющих в робингудов сети. Только тритонов как эпохи, как национальной угрозы больше не существовало. Несмотря на то, что «троица Сорок Два» никуда не делась, а секрет синдина перестал быть секретом. Лал видел только одну причину этого несоответствия – исчез тот, кому было выгодно существование тритонов. Они просто стали не нужны. Как локомотив «суперсобаки» не может пригодиться там, где нет ни трассы с магнитной подушкой, ни электричества. – Что говорят аналитики? – Активность китайцев в регионе снизилась, на бывшем заводе «Фармы» следы свежего пожара, в сети «резонанс» не повторялся. Опять же – поднебесники никак не отреагировали на атаку их серверов нашими машинистами. Здесь и без аналитиков понятно, что вероятность того, что этот «пустотник» у китайцев, очень высокая. – Сколько? – Восемьдесят четыре процента. С десятыми. Лал покачал головой. – Значит, шестнадцать процентов на нашей стороне. – Не совсем так, сагиб, – возразил Бхадури. – Три процента, что процессор в руках европейцев, и восемь – у корпораций. Оставшееся за то, что «пустотник» все еще не нашли. Аналитики исходили из предположения, что Индия процессором не владеет. Генерал усмехнулся. Лал не ожидал подобной наивности от своего заместителя. – Тогда можешь выбросить отчет аналитиков на помойку. И устройте выволочку аналитическому отделу: это, в конце концов, не мое дело – отбирать параметры и критерии. – Конечно, генерал, – Дханпатрая явно смутился. – Какие данные по той камере, что притащили наши «нефтяники» с завода «Фармы 1»? Бхадури кивнул и повернулся к коммуникатору. На экране появилось изображение, разделенное на несколько кадров. Везде мелькал один и тот же молодой человек, индиец, почти голый, облаченный только в широкий пояс неяркого, вероятно застиранного, красного цвета. В руках он держал тонкий, похоже, что шелковый, цветастый платок. На лице парня застыла гримаса не то ужаса, не то отвращения. Или и того и другого вместе. Он несколько раз проходил в поле зрения камеры, и каждый раз выражение тревоги на его лице усиливалось. На последнем кадре он уже был одет в совершеннейшее рванье, а в правой руке держал что-то размером с кулак. Цветастый платок теперь болтался, заправленный в красный пояс, повязанный поверх одежды. – Что у него в руке? – Изображение не очень четкое, – весь экран занял увеличенный фрагмент исходного кадра. Кисть руки парня и два небольших, слегка поблескивающих свертка в ней. – Но, похоже, это «джьяду гумра», упакованный в целлофан, и еще один шелковый платок. В него тоже что-то завернуто. Насчет наркотика – именно в такой упаковке он и появляется у оптовых дилеров. – Этот парень – наркоторговец? Нет, маловероятно. Один пакетик – это не партия. Это скорее вор, стащивший плохо лежавший образец. – Вряд ли, – подтвердил рассуждения генерала заместитель. – Он тхаг, а шелковый платок – это румаль. – Поклонники Кали? О тхагах генерал знал довольно много. И об их румалях тоже. Эти религиозные фанатики стояли костью в горле – правительство требовало скорейшего решения проблемы жестокого культа, поклонники которого под предлогом жертвоприношения богине устраивали кровавые игрища в северных штатах. На самом деле за всей этой возней, как всегда, крылись деньги. Огромные оборотные средства из теневой экономики, в последний год чуть ли не переплюнувшей оборот экономики официальной. Но сами тхаги вершили свое черное дело во имя богини искренне, в большинстве своем не получая за это ни гроша. Даже их предводители – джемадары – редко были в доле. – Именно они. И еще один интересный факт: люди, обгоревшие трупы которых нашли на территории «Фармы» «нефтяники», по заключению экспертизы, умерли в результате удушения, а не вследствие пожара. Когда их поливали напалстером, они уже были мертвы. Возможно, не первый день. В то, что процессор увели тхаги, генерал поверить не мог. Во что угодно, только не в это. Скорее всего, дело тут было в «джьяду гумра». И брикет с порошком – яркое тому подтверждение. И потом, на разрушенном заводе нашли остатки самодельной лаборатории, в которой, вероятно, и производили наркотик. Но никаких признаков процессора. Машинисты еще утром передали генералу отчет с предварительными данными по сканированию сети зданий «Фармы». Того, что от нее осталось после землетрясений и пожаров. Следов загадочного «резонанса» на уцелевших носителях сети не обнаружено. Но где, в таком случае, этот треклятый процессор?! Лал несколько раз плавно набрал полные легкие воздуха и сделал длинный выдох. Нужно успокоиться. Пока никто не применил этот «пустотник» в действии, пока нет никаких доказательств, что процессор у поднебесников. Одни предположения. Во всем. – Нужно найти этого тхага, – сказал Лал, не оборачиваясь к заместителю. Он смотрел на улицу, отлично видимую сквозь высокую ажурную решетку ограды. Думает ли он о тех людях, что плотной толпой спешат сейчас куда-то по своим, неведомым генералу делам? Или все его старания, все усилия лишь дань тщеславию и жажда власти? Гуру Шарма сказал, что мир пошатнулся, но устоял. Боги все так же пребывали в своем мире, и миров, подобных здешней вселенной, многие миллионы – мириады. Ибо нет границ замыслу богов. Могли ли люди, являясь лишь тенью, проекцией даже не мысли – ее отголосков, – что-то изменить? Был ли инструмент, имелась ли возможность? |