Книга Разрушитель, страница 75 – Алескандер Зайцев

— Хорошей ночи. — Но я уже разговариваю со стеной.

Отведенное время ожидания буквально пролетает, мысли лихорадочно скачут в попытках анализа. Но получается какая-то манная каша без комочков смысла.

Найти обратную дорогу оказалось намного труднее, чем представлял. В итоге плюнул на попытки, забредя в очередной тупик, и поймал рикшу — стул на колесиках, который толкает перед собой, на манер тачки, извозчик. Центральные улицы города хорошо освещались масляными лампами, разгоняющими тьму надвигающейся ночи.

Чуть не порезался о торчащие из пробитых ножен клинки, приказал «таксисту», завернуть в ближайшую кожевенную мастерскую. По моим наблюдениям в белокаменном Хиорте ни одна лавка не знала, что такое ограниченный рабочий день, и все работали круглосуточно. Конкуренция — двигатель торговли, это точно. Не учел только одного. Из-за специфического запаха некоторые мануфактуры были вынесены далеко от центра. Извозчик на мне, наверно, заработал дневную норму, возя сперва на окраину, а потом обратно.

С подмастерьем кожевника удалось договориться довольно быстро. Тот обещал даже по завершении прислать готовое изделие в гостиницу. И взял только предоплату, окончательный расчет при получении. Не пришлось оставлять мечи, только попорченные ножны, этого было достаточно. Так и вошел в «Золотой грифон» с завернутыми в парусину «хашти» под мышкой. Оставил портье деньги, в случае если буду отсутствовать, когда придет гонец с обновкой. Да попросил не прогонять рыжеволосого мальчишку, если такой будет ошиваться поблизости утром. Хотелось забыться сном.

Просыпался тяжело, вчерашняя беседа с Диосом и мысли о ней долго не давали уснуть. А голове нужен был отдых, помогла только дыхательная гимнастика и регулировка внутренних энергий.

Сегодня у меня легкий день, всего-то надо занести деньги в пансионат. Все остальное время можно потратить на прогулку по городу. Погода стояла солнечная и обещала такой остаться. На завтрак выбрал чашечку красного чая и несколько слоек из сливочного теста с добавлением сыра. Приятно вот так сидеть за столиком и никуда не торопиться, смотреть, как народ на улице спешит по своим делам, проносятся кебы и юркие рикши лавируют в людском потоке.

— Там конопатый такой мальчишка, говорит, вы его ждете? — Швейцар лишь делает свою работу.

— Да, позовите его. — И уже громче слуге: — Вторую чашечку чая! И пару пончиков.

— Доброе утро! — бойко здоровается мой проводник по городским джунглям, но смотрит на приближающийся поднос с горячей выпечкой. — Это мне?! — Не веря, глядит на поставленную перед ним тарелку.

— Тебе, тебе. Кстати, как тебя зовут-то? — Слойка, запитая горячим напитком, приятно тает.

— Винсент, но все зовут меня Вин.

Как можно говорить, запихнув сразу два пончика в рот?

— Меня можешь называть Даг.

Кто же пьет залпом почти кипяток?

— Ай. — Обжегся бедняжка.

— Тебя что, мама не кормит завтраком?

— У меня нет мамы, — немного замыкается в себе, но продолжает, — и папы. Я у тетушки живу.

Глаза бегают, а плечо подергивается, врет. Не в том, что родителей нет, а в том, что живет у родственников.

— Сегодня погуляем по столице и надо зайти в «Белую поляну», оплата та же, согласен?

— Конечно, а можно попробовать вашу слойку? — Киваю.

— Может, тебе яичницу заказать?

— Фи. — Ну конечно, зачем есть что-то иное, кроме вкусностей?

— Когда доешь, сразу и пойдем, — подвигаю ему свою тарелку, я уже сыт.

Сытый мальчуган попытался уговорить поймать кеб или нанять рикшу, но мне это было не интересно, хотелось пешей прогулки. Парки и зеленые насаждения не интересовали, после эльфийского леса они были пресными. Маленькие улочки и переулки тоже много раз видел, проезжая по другим городкам. А вот широкие проспекты, облицованные гранитом набережные многочисленных каналов — на это хотелось смотреть, не отрываясь. Чем дольше мы гуляли, тем больше я влюблялся в этот величественный город, сумевший объединить в себе очарование старой Праги и холодную красоту Петербурга. Около одного из домов на берегу канала восторженно замер. Колонны, поддерживающие балкон в форме корабля, были выполнены в виде морских змеев, необычно и очень гармонично.

— Этот дом построен в 416 году архитектором Ньменом фон Гардом для адмирала имперского флота ви'Тенакиса.

— Ты что, подрабатываешь экскурсоводом? — Как-то не вязалась эта речь с одиннадцатилетним мальчишкой.

— Э-э-э-э, нет. — А что он так смущается? — Просто я тут вырос и многое знаю.

Наверно, Вин очень серьезно интересовался историей родного города, не раз он комментировал все, что меня интересовало. Да он оказался просто ходячей энциклопедией!

— О, Даг, смотри! Это ведущий актер главного имперского театра. — Ладошка указывает на импозантного мужчину сидящего на скамейке при набережной и греющегося в лучах утреннего солнца.

— Ты ходишь в театр? — Я и правда удивлен.

— Нет, конечно, — его голос полон возмущения. — Что я там забыл?

— А откуда ты его знаешь? — Винсент спотыкается о поребрик, но, потирая ушибленное в который раз колено, уверенно произносит:

— Видел где-то, у меня память хорошая.

Река, отделяющая старые центральные и южные районы от северных новых, была широка. Метров четыреста у того места, где мы остановились. Я насчитал десять мостов через водный поток с того места, где стоял.

— А сколько мостов в городе через Аурими? — Именно так называлась эта река, которая текла с болот на северо-востоке до самого западного океана.

— Не знаю, никогда не считал. — Беспечно пожимает плечами Вин, усердно пытающийся попасть плевком прямо в селезня, плавающего под нами. Любопытно.

С этого момента приглядываюсь к сопровождающему мальчишке повнимательнее. Замечаю, как он грустнеет, стоит пройти мимо нас родителю с ребенком. Как старается держаться поближе ко мне, стоит появиться рядом страже или, наоборот, уличным забиякам.

— У тебя же нет никакой тети? — вопрос заставляет его прервать свое увлекательное занятие.

— Есть! — отвечает Вин, но, видя мой взгляд, поправляется: — Нет, я сирота. — Молодец, даже не пытается плакать.

— А живешь где?

— Нигде! — И замыкается в себе, всем видом показывая, что на такие вопросы больше отвечать не будет.

— Пойдем присядем. — Показываю на пустующую невдалеке скамейку. — У меня ноги устали.

Разумеется это не так.

По пути покупаю ему сладкую вату у торговца с колес. Пусть немного расслабится.

— У тебя есть мечта? — Это не простое любопытство.

— Ага, каждый день есть сладости! — Увлеченно ловит ртом пенистую вкусность.