Онлайн книга «Английская тайна»
|
Сашок смотрел на Анастасию во все глаза и поражался: как она невозмутима после таких приключений, как замечательно свежо она выглядит, как сияют ее бархатные очи. Трудно поверить, что она только что совершила утомительное и опасное путешествие, возможно, потребовавшее вдобавок бессонной ночи. Сашок задумался: а может, верить не обязательно? Не логичнее ли предположить, что все это — очередной дурацкий розыгрыш Беника! Сначала тот подсунул Сашку чужой портфель, неотличимый от его собственного. А теперь вот — чужую женщину, похожую на жену Сашка, как однояйцовый близнец. И опять морочит ему голову загадками. Нет уж, довольно! — Винограду не хотите? — прервала размышления Сашка Анастасия. — Винограду?! — Сашок так заорал, что Анастасия невольно отдернула целлофановый пакет с гроздью сочных темно-красных ягод. — Что, что случилось? Вам что, религия не позволяет? — Почему — религия? — в свою очередь удивился Сашок. — Ну не знаю… Одним свинину нельзя есть, другим говядину, третьим рыбу без чешуи… Может, ваша церковь вам виноград запрещает, откуда я знаю. Вы так закричали… — Нет, просто я не ожидал… ведь именно виноград… — Что виноград? — Да нет, ничего. Просто я… Неважно, ерунда, не имеет значения, — сконфузился Сашок. — Вообще-то я православный, но в церковь не хожу… — Напрасно. — Почему это напрасно? — Ну, надо же все-таки на всякий случай… — На какой случай? — Не притворяйся, что не понимаешь! Кажется, Настя немного рассердилась, причем сталь сразу вылезла на поверхность, наполнила ее глаза, обострила черты лица — так, что даже сходство с Анной-Марией вдруг куда-то улетучилось: перед Сашком сидела совсем другая женщина. «С такой лучше не ссориться», — сказал рассудительно его внутренний голос. «Больно ты мудрый», — огрызнулся Сашок, а вслух заявил: — Англичане — я имею в виду настоящих туземцев — никогда не будут на такие темы, вроде существования бога, говорить с малознакомыми людьми. — Но ты же не англичанин? — Да нет, конечно. Англичанином стать невозможно. Надо здесь вырасти — в настоящей местной семье, впитать в себя с детства что-то такое. — Что именно? — Анастасия явно уже успокоилась, заинтересовалась разговором и снова стала жутко похожа на Аню-Машу. — Знаешь, говорят: тот не англичанин, кто не умеет сказать «Неужели?» — «Really?» — с семнадцатью разными интонациями. — Неужели? Really? — сказала Настя и опять заразительно рассмеялась. Сашок тоже засмеялся. — У тебя… У вас… — Что у меня, у нас? — У вас… Восемнадцатая интонация. Насмеявшись вдоволь, Анастасия сказала: — Ты еще скажи, что тебе вся эта маета нравится. — Знаешь… Иногда кажется: что-то в этом есть. Стоицизм этот, справедливые правила игры. Красиво по-своему. А иногда — раздражает, нет сил. Думаешь: ведь все это — та же гордыня, только навыворот… — А я слышала, что они, англичане твои, страшные националисты… разве нет? — И да, и нет… Как всегда, все сложно… Конечно, есть такое выражение «Воги начинаются в Кале…» Ну, или в Фолкстоне… — Вог? Это журнал такой шикарный? Американский, кажется… — Звучит похоже, но первая буква по-английски— дабл-ю, сжимаем губы дудочкой… Wog… Анастасия ужасно смешно попыталась воспроизвести дудочкин звук… — Ну вы же wow можете сказать? — Ну, wow, это другое дело… — Да нет, не другое… Итак, сожмите губы… да, вот и отлично, все получилось… — Так вот «wogs» — это пренебрежительное название чужеземцев со смуглой кожей… Индийцы англичан звали «limey» — бледно-зеленые, как лаймы, лимончики горькие такие… А те в ответ индийцев — «вогами»… Но в Англии не все так просто — либералы консерваторов обвиняли в расизме, говорили, ну да, у вас «воги» начинаются в Кале… на Ла-Манше, короче говоря… значит, для вас все остальные европейцы — тоже «воги»… — Черножопые то есть, — сказала Анастасия. Сашок этого слова очень не любил, поэтому поморщился… помолчал, решил никак специально не реагировать, сделал вид, что не расслышал… Помолчав, сказал: — Знаете, какая разница между французами и англичанами? И те и другие считают себя лучше всех. Но если французы презирают остальное человечество, то у англичан — ксенолипия. — Это еще что такое? В жизни такого слова не слыхала. — Это значит, что они не ксенофобы, они — ксенолипы. Жалеют нас, бедненьких, — всех, кому не повезло родиться британцами. — Ну, меня, например, жалеть не надо, — решительно заявила Настя. — Вас — точно нет, — вежливо согласился Сашок. Немного помолчали. Анастасия смотрела в окно и, видимо, впитывала услышанное, а потом спросила: — А чего это англичане твои, если они такие стоики, бесятся на островах всяких там греческих и испанских? У нас про это пишут иногда. И по ящику недавно показывали, как они надираются в стельку да голыми скачут. — Да, прорывает их. Тут, в Великой Британии, надо держать себя в руках, делать вид, что все человеческое чуждо, а там, за границей, это вроде как не считается. — Все-таки лицемерие какое-то, — фыркнула Анастасия. Сашок хотел было возразить, но тут они оба одновременно заметили человека, энергично кивавшего с дальнего сиденья. Тот явно старался изо всех сил привлечь их внимание, улыбался, подмигивал, показывал большой палец. И теперь, убедившись, что Сашок заметил его, обрадовался, замахал руками, закричал: «Ю олл райт, мэйт?» — Это еще что за урод? — встревожилась Анастасия. — Это Гарри. — Знакомый? — Да нет, он… В общем-то, он живет в нашем городе, не знаю точно где… Детишки у него славные… Мальчик и девочка. Кажется, он домушник. — Кто? — Грабитель. Дома чистит. Ну, то есть официально он числится безработным. — Откуда же это известно, что он грабитель? — Слухом земля полнится… Городок-то небольшой… Все друг о друге все знают. Его все время арестовывают, обыски устраивают, но ничего доказать никогда не могут. Ловок больно. Мои родичи считают, что это он нас четыре раза обчищал. — Да ты что! Ну и нравы у вас тут! А чего он тогда кивает так дружелюбно? Прямо друг семьи, можно подумать! — Ну, наверно, он себя чем-то в этом духе и считает. Привязался, за столько-то лет. — Бред какой-то. Слушай, а нельзя подкараулить его как-нибудь и башку проломить? — Нет, лучше не связываться. Судьи тут строги к превышению самообороны. Это наказывается очень жестоко. |