Онлайн книга «Запретный мир»
Гладия вернулась и сообщила о находке Зигрии Матхуну. Тот, выбравшись из оврага под станционной платформой, замазал царапины и ссадины ядовито-желтой вонючей мазью, приготовленной по таинственному рецепту древних восточных знахарей. Тубу с этой мазью ему вручил Хвань, и теперь Зигрия, ощущая немилосердное жжение, сильно нервничал и ругался цитатами на попадавшихся под руку хамелеонов. – А куда он ведет? – спросил Матхун. – Ты не знаешь? Когда обучался в Стопе, вам разве ничего о нем не говорили? Матхун заявил: – Там же одни бабы, они дальше собственных носов ничего не видят. Хотя теперь я догадываюсь, как девки Слиссы устраивают свои набеги, а потом исчезают куда-то, хотя их караулят на лестницах… Хахмурка пожала плечами: – Главное, он ведет вверх. Только это нам сейчас и надо. Проблемой стали наследная Вессантра и Савимур, так как хамелеонов осталось слишком мало, чтобы еще и отряжать кого-нибудь для конвоирования. Гладия кавалеристским шагом прошлась перед сидящими на земле связанными женщинами. – Лично я ничего не имею против вас, мои дорогие, – высказалась она, памятуя о том, что не следует заводить себе врагов среди высокородных особ, коль скоро вопрос о наследовании трона Арры еще не решен окончательно. – Но сейчас вам придется идти… Ползти с нами, а значит, вам развяжут руки. Над вами будут два… нет, три хамелеона, под вами – мы с Зигрией и остальные. Все мы вооружены, а вы – нет. Я надеюсь, владетельная Вес, вы понимаете, как глупо с вашей стороны было бы оказывать какое бы то ни было сопротивление… Пожалуйста, растолкуйте это вашей помощнице… Отряд гуськом пробрался по каменной полке в тыл Водопада и втянулся в темный туннель. Неведомо, кто и за какой надобностью сотворил его, но известно, что примерно на той высоте, где Фуникулер посетила горбоносая летунья, туннель резко расширялся, превращаясь в конусообразную воронку. От ее склонов ответвлялись многочисленные колодцы, и каждый заканчивался каким-нибудь элементом скальной архитектуры – каменной винтовой лестницей или ротондой, протянувшейся над бездной террасой или висячим садиком для уединенных размышлений, или пещерой. В одной из таких пещер, являвшейся центральной для всего комплекса, крупная женщина посредством ножного насоса закачивала гелий из баллона в свой костюм, стараясь добиться так называемой нулевой летучести. Процесс отличался кропотливостью: чуть перекачаешь – и начнешь всплывать, недокачаешь – и вскоре сила кабукского тяготения мягко, но непреодолимо потянет тебя вниз. Через окно, прорубленное в метровой каменной стене, появилась летунья с изогнутой трубкой в руках. – Фун едет, госпожа. А в нем юнец красы – ах! – неописуемой. – Э! – Крупная женщина заинтересованно подняла голову. – Каков он? – О-о! Высок ростом, худ, сутул, – принялась описывать летунья, и с каждым ее словом глаза хозяйки пещеры разгорались сладострастным блеском. – Лицо чуть покрыто бледными веснушками… и уши… – говорившая прищелкнула языком, – уши немного оттопырены! – Вах! – сказала крупная женщина. – Он станет сияющим… гм… бриллиантом в моей… гм… сокровищнице. А что Фун? – Э-э… собирается спрашивать свои хытрые вопросы, госпожа. – Значит, помолимся духам гор, чтобы он не спустил юного красавца вниз. Собирай архаровок, Юлия! – Эту загадку я услышал в те времена, когда моя жизнь еще не вышла из сорокапятиградусной колеи. Слушайте. – В голосе добавилось грозно-нервических интонаций, раздался шелест, будто включилась еще одна запись. Звук дождя… тоскливое завывание волка где-то вдали… Потом кабину сотряс раскат грома, и Фуникулер мрачно изрек: – Два кольца, два конца, а посредине – винтик! Наступила пауза, во время которой гром бабахнул еще разок, шум дождя усилился, а к волку присоединилась парочка жизнерадостных койотов. – Нам надо посоветоваться, – сказал де Фей. – У вас пятнадцать секунд! – Вы знаете ответ? – тихо спросил Бел. – По-моему, тут какой-то подвох, – заметила Дебора. – Ответ настолько ну очевиден… Он не может быть правильным. – Считаю так же я, – согласился кроль. – Двойное дно здесь скрыто… – Да, да, – задумчиво подтвердил Бел. – Но какой правильный ответ? Два кольца, два конца… э-э… – Он покрутил пальцами у лба. – Нет, ничего не могу сообразить… Между их ног просунулась плоская голова. – Ну чё, мозгляки хреновы? – спросил Ситцен. – Енто ж, в натуре, просто, как хвост облизать. Проще пареной репки! Два, разверни да подбрось, кольца, два конца и винт! Я… – Мы знаем, – перебил Белаван, – о чем ты думаешь. Но считаем – тут что-то другое. – Да чё ж другое, паря? – Ну, может быть, какой-нибудь сложный агрегат… – Ты сдурел, дылда? Гром громыхнул опять. – Вертикальные, ваше время истекло! – Щас я ему скажу! – Голова хамелеона высунулась из образованного их ногами-лапами круга, но кроль, поспешно схватившись за рыжий гребень, втянул ее обратно. – Дай нам подумать еще! – громко попросил Бел. – Отпусти, пенек ушастый! Хрен саблезубый! – Ситцен дернул головой, освобождаясь от хватки кроля. – Трюхнутый грызунище! Эй, псих, слушай сюда! В общем, это… – Отвечайте! – Стой, Гунь, дурачина! – Бел наклонился, чтобы зажать змею пасть, но тот отпрянул к стене и заорал: – Очки! Очки на твоем носе, дылда! Все в страхе присели, хватаясь за сиденье. Некоторое время ничего не происходило, а потом сквозь шелест дождя и завывание сборной волчье-койото-гиенной капеллы донесся звук фанфар. Фуникулер несколько удивленно произнес: – Странно, а мне казалось, что вся сложность этой загадки состоит в ее новизне. Путешественники с облегчением перевели дух. Бел сказал: – Надо же… А вы о чем подумали? Неужели не о том же, что и я? – О ножницах, – ответила Дебора, и кроль кивнул. – Я тоже. Хотя… – Бел потрогал очки на носу. – Похоже… Но вроде как винтика нет… Раскат несуществующего грома сотряс кабину. – Вторая загадка! – гробовым голосом провозгласил Фуникулер. – Белый, легкий, невесомый, сверху падает, кружится, на землю ковром ложится! Все посмотрели на хмурого хамелеона. – Ну, чё вытаращились? – взвился тот. – Я ж дурачина! Сами теперь кумекайте – слова боле не скажу! – Может быть, снег? – предположила Дебора. Змей сардонически фыркнул. – Это, конечно, самое логичное, – согласился де Фей. – Баган, у тебя есть какая-нибудь идея? – Я склонен думать лишь о снеге белом… Бел почесал затылок и позвал: |