Онлайн книга «Демосфера»
За квадратным окошком в одной из дверей что-то мелькнуло. Подняв кастет, Шунды шагнул ближе и заглянул: небольшая комната со стенами из мягких белых квадратов, тусклый свет от утопленной в потолок панели и лицо Ника Одомы, совсем близко, так что видны поры на тонком носу, бессмысленные глаза, приоткрытый рот. Шунды вскрикнул, отпрянул — и по другую сторону его брат тоже отпрянул, но молча, отскочил в дальний угол, присел там и закрыл голову руками. — Что там?! Командир! — оттолкнув его, Магадан метнулся к двери, заглянул в окошко. Белый пластик испещряли линии: синие, зеленые и красные, складывающиеся в беспорядочные абстрактные узоры. На полу у ног сжавшейся фигуры лежали разноцветные мелки. Рассмотрев все это, Магадан пожал плечами и отвернулся. Шунды стоял у стены. Уже в который раз колесничему захотелось сорвать с него очки, чтобы увидеть глаза — он не видел их никогда — и после этого, быть может, лучше понять одолевавшие мальчишку чувства. Шунды сказал: — Они художники, понимаешь, это я всегда был хулиганом… В «Хрустале» нас же по-всякому… Это был проект ТАГ, мне там нейроптид вкалывали, я от него зверел, а они — в другой группе, хотели из них гениев сделать… Я своего первого в девять лет убил, а Ник с Асей… они тихие такие, интеллигентные… Боялись меня… Дерекламисты стояли рядом с модулем. Проф водил перед глазами рукой, шевелил пальцами, изучая чешуйки. — Вы все здесь пока постойте, командир, — решил колесничий. — А я дальше гляну. Он покатил по коридору. Шунды, просунув указательные пальцы под очки, растирал глаза. — Клипот, — прошамкал вдруг старик, и мальчишка поднял голову. — Чего? — Чешуя Клипот. — Какой, на хер, Клипот? — Долго объяснять, ма-а… мальчик. Это лепестки… Одома собрался уже было сказать старику, чтобы тот отлез со своими лепестками, но в этот момент вернулся Магадан. — Коридор не прямой, по кругу идет, но по такому пологому, что сразу и не разберешь, — сказал он со странным выражением. — Там семь дверей, за каждой… в общем, три девицы и четыре пацана. Все какие-то зашибленные. У одного пластилин в комнате, он там лепит что-то… странное что-то очень. У другого пластипапер и карандаш, листы все исписаны… Такие дела, командир. Шунды вяло посмотрел на него: — Двери — ладно, а что еще? — Слышишь шум? Это вода. Наверное, та, что сверху от реки течет через дом с куполом. Там какая-то установка и… не понял я, в общем. Шунды пригляделся к колесничему: — Чё это с тобой, Магадан? — Да машина эта там, командир… Или не машина… Дикая какая-то. Вроде она воду в кровь превращает. — В кровь? — заинтересовался проф. — Не мо-о… может быть такого. Идемте по-о… поглядим. Коридор изгибался, но действительно так плавно, что заметить кривизну можно было, лишь приложив щеку к стенке и глядя вдоль нее. Шум становился громче, теперь уже было ясно, что складывается он из мерного плеска воды и звука работы какой-то большой установки. Раппопорт стал пояснять: — Мы, в-видимо, вдоль стены сфе-е… сферы идем, п-примерно на том уровне, где она по-о… погрузилась в землю. Надо только найти про-о… проход, чтобы попасть в-во внутренний отсек… — Вот оно, — сказал Магадан, останавливаясь. Здесь на коридор, как бусина на нить, был нанизан сферический зал с круглым проемом, ведущим дальше, внутрь платформы. Дренажная система и резервуар, куда со всех сторон стекала вода, находились где-то вверху. Оттуда по широкой вертикальной трубе, тянувшейся сквозь оболочку платформы, жидкость попадала в устройство, занимающее середину зала. Усеченный снизу конус напоминал чашу высотой с трехэтажный дом, украшенную несколькими толстыми кожаными трубами. Поверхность — вроде шершавой шкуры с редкими жесткими волосами. От круглой мягкой крышки вниз дугами тянулись узкие металлические ребра. Шкура между ними напоминала дольки очищенного от кожуры апельсина; она двигалась, то надуваясь, то опадая, с натугой, пыхтя, заглатывая в себя воду, что-то проделывая с ней внутри и отправляя дальше через трубу, тянувшуюся по полу, похожую не то на тяжелый неповоротливый хвост какого-то динозавра, не то на щупальце спрута-гиганта. Да, скорее на щупальце: Шунды заметил ряд присосок-тарелок, которыми труба крепилась к полу. Зал наполняли похлюпывание и тяжелое дыхание чаши. — Проф! — рявкнул Одома. — Это что такое? — Какая-то б-биотехнология. — Старик медленно пошел вокруг, разглядывая устройство. — Не знакомо м-мне. Оно перерабатывает обычную в-воду во что-то… — Во что? — Одома, шагнув к чаше, с опаской положил ладонь на теплый бок, ощутил движение огромных масс воды, бурление… От металлических ребер отходили короткие изогнутые стержни с винтовой нарезкой, концами погруженные в красные припухлости на шершавой шкуре. Ниже, окруженный каемкой набухшей плоти, торчал круглый вентиль. Труба с присосками крепилась зажимным кольцом полутораметрового диаметра, острые края которого ввинчивались в плоть чаши. — В-видимо, раствор. Про-о… протеины какие-то, аминокислоты, жиры, углероды, белки… Питательная смесь. Может, тут использован физиологический про-о… процесс: оно питается водой, а по-о… после извергает ее, наполнив своими внутренними выделениями… — Я не о том! Платформа приземлилась часов десять назад. И они успели все это настроить, протянуть трубы? Старик пожал плечами: — Н-ну да. А что в этом т-такого? Система у н-них и ра-а… раньше наверняка была, п-просто они ее переподключили… Колесничий, выглядывавший в круглый проход позади чаши, сказал: — Ты теперь осторожно, командир. Там… — Он замолчал. — Что там? — Сам посмотри. Одома еще раз оглядел тяжело дышащую, булькающую кожистую биомашину, похожую на снабженный легкими конический желудок, внутри которого кипела непонятная реакция, и направился к Магадану. Когда он перешагнул порог, куполообразный простор обрушился на него какофонией звуков, излился океаном чешуек, более плотных, чем раньше… Далекий свод был почти не виден в переплетении лиан, густых кронах и паутине, за площадками и лестницами, иногда покрытыми землей, из которой все это росло, иногда посверкивающими металлом. Многоярусные джунгли расползлись под куполом, не позволяя определить его истинную величину. Мшистый ковер скрывал широкие спирали переходов; подвешенные на тросах мостки и заросшие кустами лестницы под разными углами тянулись в растительную глушь. Поскрипывание ветвей перемежалось резкими криками птиц, порхавших в вышине, и шелестом бледно-зеленой листвы. Под куполом кипела жизнь: в густых миазмах что-то двигалось, иногда медленно, а иногда принималось яростно возиться, качая ветви. — Это что такое… — начал Шунды, и тут вверху поднялась стрельба. |