Онлайн книга «Клинки сверкают ярко»
— Ты это вправду, Джа? — Вправду, — ответил я. — А куда «Облако»-то денется? Я уже дошел до конца коридора и, открывая следующую дверь, произнес: — Куда и весь город. 3 По пути к городской окраине я трижды замечал патрули протекторской стражи. Их приходилось обходить, так что дорога заняла гораздо больше времени, чем я рассчитывал. Когда окраинная улица закончилась, начало смеркаться, что не помешало мне заметить дым на фоне более светлого неба. Я остановился, выглядывая из-за угла крайнего дома. Внутри уже зажгли свечи, и сквозь окно было видно, как бедная оркская семья — косолапый муж, косолапая жена и не то шестеро, не то семеро косолапых детенышей — рассаживались за широким столом, собираясь вкусить скудный ужин. Орки вообще отличались плодовитостью, из всех других населяющих континент племен свойственной разве что эльфам. Я отвернулся от окна и окинул взглядом пустырь. Среди завалов мусора и чахлых деревьев не было видно движения. Только столб черного дыма, изгибаясь на ветру, лениво поднимался к темнеющему небу. Скорее всего, кто-то просто затеял жечь одну из огромных мусорных куч, но я решил не рисковать и пошел медленно, внимательно глядя по сторонам. Кадиллицы закончились, теперь вокруг тянулся пустырь. Он издавна служил городской свалкой, так что вскоре вокруг уже высились горы отбросов и обломков. Запах соответствовал. Вершина одного из завалов скрыла дымовой столб, а больше ничего интересного вокруг не было, и когда я внезапно услышал слова, прозвучавшие рядом, то в первое мгновение растерялся. В следующий миг я взбежал по склону и упал на спину. Широкий проход между двумя завалами уже окутали тени. Голос произнес: — Да, мой господин… И в ответ раздался шепот, услышав который, я замер: — Дерьмо, одно дерьмо кругом! В проходе возникли фигуры. Впереди шел Самурай, за ним еще трое эльфов. Позади высились двое гоблинов и парочка людей, все как на подбор статные, с широкими плечами и мощными шеями. Эльфы, как и Самурай, одеты в черное, только победнее, а люди — в желтые кирасы протекторской стражи. Они шли быстро, Самурай, не оглядываясь, подгонял их словами: — Давайте, снулые. Мальчишку надо искать дальше… — Эльф вдруг споткнулся и встал, крутя головой. Его взгляд заскользил по склону, а рука потянулась к мечу-бумерангу на ремне. Я затаил дыхание. Чувствительность Самурая была удивительной. Прошипев что-то, эльф пошел дальше, и вскоре отряд скрылся из виду. Я еще недолго подождал, осторожно слез и побежал вперед, спотыкаясь и оскальзываясь. Завалы расступились, открыв обширное пустое пространство, и теперь стал виден источник дыма. Крытый загон, где Лоскутер держал своих квальбатросов, превратился в обугленный остов. Тонкие древесные прутья, из которых состоял купол-навес, смыкались черной решеткой — она лишь каким-то чудом еще не рассыпалась. Две птицы, вырвавшиеся из огня, лежали, пронзенные дротиками эльфов. Я подошел ближе и увидел внутри обугленные тела, клубки свалявшихся перьев, клювы и кости — все, что осталось от питомника. Когда шагнул дальше, решетка развалилась, черные клубы взметнулись над площадкой, пепел полетел мне в лицо. Я отскочил, кулаками протирая глаза. Затем пошел в обход площадки к остову сгоревшего домика, от которого поднимался столб дыма. Здесь лежал Лоскутер. Навзничь, подложив под голову руку с узким, словно детским запястьем. Он лежал и смотрел в небо. Вторая рука покоилась на груди, прямо на длинной ране, след от удара мечом-бумерангом. Тонкая струйка крови из ноздри стекала по смуглой скуле на землю. Чуть в стороне лежали трупы двух гоблинов и трех эльфов в черном. — Двенадцать… — сказал он мне, когда я склонился над ним. — Пятерых убил. Но их было двенадцать. И этот безумец… Я встал на колени и спросил: — Пить хочешь? Он поморщился. — Обойдусь. Этот… Самурай. Джанк, он хорош. Я вгляделся в его лицо. Казалось, что оно почти безмятежно. Только губы чуть дрожали да струйка крови извивалась на скуле. — Что сделать для тебя, Лоск? — спросил я. — Нет… — Его плечи дернулись, словно он пытался пожать ими. — Зачем вернулся? — Отомстить. — И только? — Нет. Но и отомстить тоже. Темнело, на старом пустыре стояла тишина, только ветер шелестел в завалах. Эти завалы тянулись во все стороны, о близости города здесь ничего не напоминало, насколько хватало глаз — только мусор, гниль и отбросы. И умирающий старый эльф. Свалка как итог всей жизни… Он сказал: — Тогда мсти. Я прищурился, глядя ему в глаза. Вообще-то, я ожидал другого. Какого-нибудь предостережения; может быть, о том, что месть иссушает душу. — Но Самурай… — добавил Лоскутер и медленно и глубоко вздохнул. Бегущая из его носа струйка крови стала шире. — Псих, — ответил я, садясь рядом с ним на землю. — Потому и хорош. Безумие помогает ему двигаться… А ты совсем не умеешь драться, Джа. Сколько я ни бился над тобой… — А еще Даб. — Бородавочник. Видел его? — Успел. Я был в поместье, ходил за деньгами отца. План есть, но я пока еще не очень хорошо представляю, как справиться с ними обоими. Рука, прикрывающая рану, поднялась, длинный и тонкий указательный палец ткнул меня в лоб. — Думай, — сказал он. — Не умеешь драться руками — дерись головой. Рука опустилась, и я кивнул. — Знаю. Что-нибудь придумаю. — Думать ты умеешь. Хоть этому тебя научил. Еще… — Он содрогнулся, из раны на груди толчком выплеснулась кровь. — Красная Шапка идет сюда… — прошептал он. — Песчаный Плазмоди… Отомсти, и тогда успокоишься. Иначе месть иссушит тебя. Патина. Знаешь, что это? — Никто не знает, — возразил я. Он слабо улыбнулся и вдруг подмигнул мне. — Очень старый мир. Связи развиваются очень давно, они усложняются и перепутываются, теперь все зависит от всего. Не понимаешь? Каждый предмет связан с любым другим. Каждое событие как-нибудь влияет на любое другое. Это — связи причин и следствий. Они очень стары здесь и начали нарушаться. Покрываться… Патиной. Она окутывает, мир становится вялым. Ты погружаешься в него, засыпаешь… Если отомстишь — возмутишь связи вокруг себя. Жизнь станет ярче, живее… понимаешь? Тогда не заснешь, как засыпаю я… Поэтому мсти. — И за тебя? — спросил я. Он помедлил и сказал: — За меня — нет. Отомсти за птиц. Я хотел ответить, что мне наплевать на птиц, но не сказал ни слова, потому что глаза его закрылись. Некоторое время я сидел неподвижно, потом вскочил так резко, что закружилась голова. |