Онлайн книга «Запах страха»
|
Москва, улица Никольская, 26 сентября, вторник, 10:42 Ни один шас, пребывая в здравом уме и твердой памяти, не отказался бы от магазина на центральной улице. Или от лавки. Или от ларька. Шумные места манили главных дельцов Тайного Города открывающимися возможностями, и даже если бы им нечем было торговать – нонсенс, разумеется! – они бы все равно арендовали площадь, например, для того, чтобы, стоя на крыльце, рассказывать за деньги различные истории. Чем больше клиентов, тем выше прибыль – закон, который маленькие шасы осознавали еще в материнской утробе. А потому ни одна из центральных московских улиц не осталась без внимания самых шустрых вассалов Темного Двора. Магазины и магазинчики, бутики и мастерские, лавки и супермаркеты… Иногда они мирно уживались друг с другом, иногда между предлагающими сходный товар заведениями разворачивались конкурентные войны, однако Никольской в этом отношении повезло: шасских магазинов на ней было четыре, и все разные. В свое время несколько видных ювелиров пытались разместить свои магазины на лакомой улице – в дополнение к «Золотому Дождю», так сказать, – но все они были вынуждены отступить перед напором Тархана Хамзи, шаса с весьма неоднозначной репутацией. – Крохобор! – Я? – За копейку удавишься! – А ты? – Я товар принес, мне положено! – А я тебя сейчас вот этим жезлом по голове шарахну, сразу поймешь, кому чего положено в этом мире. Колыван с опаской покосился на внушительных размеров жезл, выставленный Тарханом на продажу, и посетовал: – Какой-то ты неправильный шас. Агрессивный какой-то. – Каким уродился. Тархан Хамзи, старший из сыновей знаменитого Генбека Хамзи, действительно был «каким-то неправильным». Принципиально Тархан ничем не отличался от сородичей: зарабатывал прибыль по мере сил, не чураясь иногда нарушать и человские законы, и даже Кодекс, славился жадностью и ненавидел налоги. Но при этом был бирюком, не желал иметь никаких дел с Торговой Гильдией, а свои проблемы решал самостоятельно или при помощи Темного Двора. Основным источником дохода Хамзи была контрабанда магической энергии Колодца Дождей, которую ушлый шас втридорога продавал челам, не знающим о существовании Тайного Города. И, как считалось, именно общение с ними превратило обыкновенный склочный характер Тархана в совершенно невыносимый. Так что Колыван был абсолютно прав: ни один шас не стал бы угрожать деловому партнеру физической расправой. К тому же со стороны это выглядело на редкость комично: невысокий Хамзи совершенно терялся на фоне массивного приставника. – Сто тысяч. – Это позор! – Это наличные! – Я тебе предлагаю целую коллекцию! Монеты! Украшения! Побеседовав с несколькими ювелирами и не добившись от них желаемого, Колыван решил сменить тактику, а потому принес Тархану не только монеты, но всю добычу, надеясь получить нормальную цену. – Сколько же ты за них хочешь? – недовольно осведомился Хамзи. – Двести. – Не смеши меня. – Очень надо. – Колыван перестал коситься на жезл, в его голос вернулась уверенность. – Думаешь, я не знаю, сколько это стоит? Не в первый раз антикварные ценности продаю. – Барахло это, а не антикварные ценности. Кому нужны монеты? – Коллекционерам. – Вот именно! – обрадованно воскликнул шас. – Коллекционерам! А ты знаешь, что они у меня спросят? – Что? – Они спросят, откуда у меня твои монетки? – Скажешь, старушка принесла неизвестная. – Ага, притащилась бабушка божий одуванчик и приволокла сумку «ефимок» семнадцатого века. Так, что ли? – Это не «ефимки»! – Да мне до лампочки! Притащил бы ты мне десяток монет, я бы и глазом не моргнул. А у тебя, Колыван, коллекция, как ты правильно сказал. А коллекция вызывает вопросы. И не только у коллекционеров. – Тархан достал платочек и театральным жестом вытер со лба пот. – Я ведь не просто так низкую цену даю. Мне ведь твое барахло еще как-то легализовать надо. – Почему тогда раньше ты ничего такого не говорил? – поинтересовался приставник. – Потому что раньше ты мне ничего не предлагал. Это было правдой. До сих пор Колыван обходил «Золотой Дождь» стороной. – Жадный ты. – Не жадный, а деловой. – Тархан без интереса оглядел разложенный на столе товар и ткнул пальцем в простенький кинжал в потертых кожаных ножнах. – А это что? – Кинжал. – Правда?! А я-то гадаю, клянусь мозгами Спящего… Приставник смутился. – Ну… древний кинжал. Антикварный. – И все? – А что еще надо? – С виду обычная железяка. – Шас, состроив брезгливую мину, взял оружие в руку. – У него что, клинок самоцветами украшен? – Нет, – растерялся Колыван. – Тогда зачем ты его прихватил? Приставник пожал могучими плечами: – До кучи. Место в сумке оставалось. – Лучше бы побрякушек добавил. – Не имел права, – вздохнул Колыван. – Десять процентов от суммы клада, не больше. У нас строгие корпоративные правила. – С чем тебя и поздравляю. – У тебя есть в жизни хоть чего-нибудь святое? – Получение прибыли, – мгновенно отозвался Хамзи. – А у тебя? – Я – честный приставник. – То есть ничего святого у тебя нет? – Ты не понял… – Колыван сбился. – Честный, но бедный. – Тархан швырнул кинжал на стол. – Сто двадцать тысяч, но это предел, Колыван. Называю эту кошмарную цифру исключительно потому, что ты пришел ко мне первый раз, и я хочу наладить длительное и взаимовыгодное сотрудничество. Последние слова прозвучали насмешкой. – Завтра отвечу, – угрюмо отозвался приставник, сгребая добычу в сумку. – Отвечай завтра. – Поняв, что деловые переговоры окончены, шас начал стремительно терять к посетителю интерес. – Только смотри, Колыван: цены на некоторое барахло могут упасть под давлением обстоятельств. * * * Цитадель, штаб-квартира Великого Дома Навь Москва, Ленинградский проспект, 26 сентября, вторник, 10:47 |