Онлайн книга «Спасибо деду за Победу! Это и моя война»
|
Альбиков устало опустился рядом, свесив ноги в яму. Я заметил, что, несмотря на общий побитый вид, его винтовка в полном порядке. – Что говорит? – спросил Хуршед, легонько ткнув немца в раненую руку носком сапога. Фриц взвыл от боли. – Да я его только-только нашел. Еще ни о чем спросить не успел. – А чего ты у него узнать хотел? Характер и назначение груза? – коротко хохотнул Хуршед. – Ну… Узнать, сколько человек охраняет переезд. – А на хера? Ты на чем туда собрался? – хмыкнул узбек. – Мотоцикл-то тю-тю! – Да заведем сейчас! – с воодушевлением сказал я. – В спокойной-то обстановке… – Ты не понял, Игорь… Ему осколком прилетело… Восстановлению не подлежит! Так что… переезд нам не нужен – лесами пойдем. – Этак мы можем до завтрашнего дня идти… – скривился я. Эх, ноги мои, ноги… Опять вам достанется. – Этого с собой возьмем или здесь прирежем? – Не знаю… – вздохнул Хуршед. – Вроде бы офицер… – А он офицер? – я с сомнением взглянул на фрица. – Да, причем в немалом чине – гауптман. По нашему это… – Капитан! – уж такие вещи я знал. – А что он с конвоем делал? Как-то не по рангу… тут бы и простого лейтехи хватило. А он точно гауптман? – Ну, уж настолько я в немецких знаках различия разбираюсь! – с некоторой обидой в голосе сказал Альбиков. – Сдается мне, что он в той легковушке ехал, что в хвосте колонны шла. – Там еще и легковушка была? Надо же! Я только танк и бэтээр видел! – Там два броневика было! – огорошил Альбиков. – Один вместе с танком к тебе поехал, второй ко мне. А сейчас… заканчиваем трепаться! Надо отсюда побыстрее уходить. Мало ли… еще кто приедет… или прилетит. Ты сам-то цел? Идти можешь? – Могу, хотя и с трудом. Похоже, контузило меня… Так что – пленного с собой берем? – Бери! – вздохнул сержант, вставая. – Смотри за ним сам. Я, как видишь, пока не в рабочем состоянии. А что он здесь делал – потом разберемся, в более спокойной обстановке. Я помог сержанту вылезти из воронки и посмотрел на внимательно слушавшего наш разговор немца. Сдается мне, что этот гад нас понимает! – Steht auf! [72] Фриц попытался выполнить команду, но безрукость снова его подвела. Тогда я бесцеремонно схватил его за воротник и вытащил на свет божий. Ремень с кобурой – долой! Оружие ему еще долго не понадобится – ему теперь и пописать будет затруднительно, не то что стрелять. Зато связывать не надо – на веревке сэкономим! Быстро обшариваю карманы пленника. Ага, книжечка, похожая на давешний «Зольдбух». У них для всех стандартная форма личного документа сделана? Бегло пролистываю. Гауптман Вольфганг фон Вондерер. Оп-па! А он мне соврал, подонок, – не танкист он, да и вообще к одиннадцатой танковой дивизии отношения не имеет. Тут должность указана – начальник оперативного отдела и шестизначный номер вэ чэ. Штабной, что ли? Ладно, Хуршед прав – потом разберемся, в спокойной обстановке, а сейчас пора рвать когти. – Vorwärts, marsch! [73] – для ускорения пинаю Вондерера в нижнюю часть спины. До ближайшего леса ковыляем непозволительно долго – почти целый час. Практика сразу показала, что ходоки из нас теперь не самые лучшие – у меня постоянно кружилась голова, тошнило, а в глазах двоилось. Не считая общей слабости. Альбиков чувствовал себя не лучше. Да и немец в олимпийские чемпионы по спортивной ходьбе не годился. Пришлось делать «привалы» через каждые сто метров. Наконец, укрывшись в кустах, мы смогли отдохнуть по-настоящему. – Плохо! – констатировал я. – Таким темпом мы далеко не уйдем! – Может, вернемся? – предложил Альбиков. – Лейтенант других пошлет! – Лейтенант? – делаю вид, что удивлен. – Не прикидывайся, Игорь! – укоризненно говорит Хуршед. – Ты ведь уже догадался, что мы не простые красноармейцы? Обращаю внимание, что при этих словах Вондерер навострил ушки. Нет, ну точно – знает он русский! Занятный нам пленник попался… – Хуршед, да я бы и рад передоверить задание кому другому. Уверен, что тот же Валуев гораздо лучше справится. Однако… пока мы вернемся… пока старшина, то есть, простите, лейтенант, новых назначит. Пока они соберутся… Хорошо, если к завтрашнему утру! А тут каждый час дорог! Может, в Ровно уже фрицы сидят? А, Вольфганг? Сидят? – последние слова я адресовал гауптману. И он машинально покачал головой! Понял, значит… – Чего это ты? – удивился Хуршед. – Этот крендель по-нашему понимает! – объяснил я сержанту. – Понимаешь ведь, Вольфганг? Не томи, ответь! Все равно ведь расколю! Только тебе очень больно будет! – Можно подумать, мне сейчас не больно! – без малейших признаков акцента, пробурчал гауптман и отвернулся. – Ага! – торжествующе сказал я. – Заговорил! Может, ты нам расскажешь: что офицеру Абвера понадобилось в Остроге? Это был выстрел наудачу. Просто я сопоставил пару фактов: принадлежность капитана к некоему штабу, название которого даже во внутреннем документе написать постеснялись, плюс знание русского языка. Ох, как он на меня посмотрел! Чуть насквозь не прожег, собака! Угадал я, стало быть. – Интересно девки пляшут… – задумчиво произнес Альбиков. – Похоже, что ты, Игорек, просто притягиваешь разные… интересные случаи. То командир кампфгруппы, то вот теперь абверовец. – Мало того – он не простой офицер, а начальник оперативного отдела! Тебе эта контора знакома? – А как же! – ухмыльнулся сержант. – И мне тоже чрезвычайно интересно, что это могло понадобиться разведчику из центрального аппарата на фронте! Да так, что он не поленился отправиться через ничейную зону с транспортным конвоем! – Идите к черту! Ничего я вам не скажу! – гордо ответил фон Вондерер. Мы с Альбиковым, услышав такое смелое заявление, не сговариваясь, заржали, как кони. – Не скажет он… – отсмеявшись, сказал сержант. – Это он еще Петю Валуева не видел… – Грязные русские свиньи! Untermenschen! [74] Вы недостойны называться людьми! – горячо выпалил гауптман. – Я знаю, как вы пытаете в своих застенках, и не боюсь вас! Скоро ваша армия будет разбита и тогда… – Хавальник завали! – Я не удержался и врезал разговорившемуся немцу по наглой арийской морде. – Тоже мне, сверхчеловек нашелся… Будешь выебываться – руки за спиной скручу и буду за них дергать каждый раз, как мне твоя улыбка недоброй покажется! – Палач! – выдохнул гауптман разбитыми губами, за что еще раз от души получил в торец. |