Онлайн книга «Тень Инквизитора»
|
— А-а… Развязный Алекс стал окончательно неприятен. Шумный, невоспитанный, пахнущий пивом… к тому же его глазки весьма откровенно ощупывали фигурку девушки, а волосатая рука так и норовила прикоснуться к ее плечу. «Скорее всего, он еретик… или несчастный человек, заблудившийся в этом сатанинском городе. — Внезапно Нине стало жаль лохматого сорокалетнего мальчика. — Я помогу тебе спастись!» Да, она поможет, ведь именно об этом говорил Глеб. Сам Глеб! Нина едва поверила, когда он встретил ее в маленькой келье скита. Настоящее счастье. Он держал ее за руку, и они разговаривали два часа! Глеб говорил о Боге, о служении, об истинной вере, и его слова проникали в самую душу девушки. «Мы обязаны спасти их. Мы обязаны дать им свет истинной веры. Даже жертвуя собой. Ведь суть нашей жизни в служении…» — Так как насчет кофе? Ты где живешь? — Поговорим позже, — девушка заставила себя улыбнуться, — после конференции. — Договорились! Сразу после фуршета. Представители одной из двух древнейших профессий не оставили без внимания появление главных героев: правила игры все знали. И когда невысокий Борис и важный, с распушенной бородой Феофан вышли в зал, их встретили достаточно громкие аплодисменты. Камеры зажужжали, софиты вспыхнули, Осиновский улыбнулся, а запахи из подсобки стали гораздо явственнее. — Добрый день, господа! — Опытный Борис уселся так, чтобы все видеокамеры снимали его анфас. — Заявление, которое мы хотим сделать… И в этот момент зал погрузился во тьму. Погасли не только стационарные лампы и софиты, выключилось все: видеокамеры, диктофоны, мобильные телефоны, выключились, словно повинуясь чьей-то злой воле. Журналисты удивленно переглядывались, техники лихорадочно тыкали пальцами в мертвую аппаратуру, операторы ошеломленно таращились на севшие аккумуляторы видеокамер. — Что происходит? — Борис злобно посмотрел на Кселимана, тот развел руками. — Убью, мерзавец! — За что? — Это он, — губы Феофана подрагивали. — Не знаю как, но это сделал он. К столу подлетел кто-то из служащих: — Резервное питание не работает: генераторы не запускаются. — Ты уволен! — Борис яростно сломал лежавший на столе карандаш. — Всех выгоню, …! Зажрались, суки! Директора сюда!! О прямом эфире можно было забыть, о съемке — тоже, по крайней мере на какое-то время, журналистам оставалось только записывать. — Сделаем заявление, — прошипел Борис. — Его передадут в редакции, и дикторы пустят информацию текстом, картинку дадим потом. — Напрасно, — пробормотал Феофан. — Не поможет. — Хватит ныть, речь толкай. Кселиман, быстро построй ребят. Помощник захлопал в ладоши: — Господа! К сожалению, по техническим причинам наша пресс-конференция немного задержится. Но митрополит Феофан желает сделать заявление и требует, чтобы оно было озвучено в ближайших же выпусках новостей. — А телефоны здесь работают? — Заработают. Записывайте. Кселиман кивнул. Феофан вздохнул, медленно оглядел зал и… Никто не знал, как в помещении оказался переносной телевизор — смысла в его наличии не было никакого. Маленький, черный, японский. Он совершенно затерялся среди многочисленной аппаратуры, зато теперь, неведомо каким образом оказавшись неподалеку от стола, он привлек к себе всеобщее внимание. Он включился. Единственный электрический прибор, неожиданно заработавший в здании. Кто-то заботливо установил звук на максимум, и все, находящиеся в зале, прекрасно услышали слова диктора, ведущего выпуск новостей. — Настоящую бомбу взорвал на пресс-конференции районный прокурор Козлов. В присутствии журналистов всех ведущих телеканалов и газет он заявил, что располагает неопровержимыми уликами причастности митрополита Феофана к контрабанде спиртного и сигарет, а также убийству нескольких лидеров преступного мира. На экране возникло энергичное лицо прокурора: — Неприкасаемых у нас нет. Сегодня в шестнадцать часов митрополит Феофан должен явиться в мой кабинет для дачи показаний. Я не знаю, чем закончится наша встреча, но обвинения, выдвинутые против митрополита, достаточно серьезны. — Кроме того, прокурор Козлов сообщил о существующих подозрениях в причастности митрополита Феофана к растлению малолетних. По словам одного из охранников митрополита, добровольно явившегося сегодня утром в прокуратуру, он был свидетелем… Феофан запустил в экран бутылку. И в зале вспыхнул свет. — Я не верю… — Митрополит посмотрел на Осиновского. — Я не верю! — Как вы можете прокомментировать это сообщение?! Опомнившиеся журналисты сгрудились вокруг стола. Камеры заработали, софиты ударили в лицо, микрофоны, диктофоны, торопливые авторучки, горящие глаза, лица, лица, лица… — Вы действительно стояли за убийствами уголовников? — Сколько лет вы занимались контрабандой? — Структуры господина Осиновского принимали участие в отмывании денег? — Ваша конференция планировалась в качестве ответной или вы готовились нанести упреждающий удар? — Я впервые слышу о коммерческих интересах митрополита Феофана, — быстро сообщил Борис, отодвигаясь от приятеля. — Надеюсь, что обвинения в его адрес ошибочны. Красный, как рак, митрополит вскочил на ноги… И Нина поняла, что пришел ее час. — Алчность, порожденная дьяволом, убивает душу! — Она знала, что легко привлечет внимание бурлящего зала. В ските учили, КАК надо говорить, чтобы слово Божие достигло людей, и Нина не удивилась наступившей тишине. — Алчность и корыстолюбие! Вы продали истинную веру за тридцать сребреников! Ты, Феофан, продал ее! Ты превратил Церковь в притон, и менялы сидят в твоих храмах! Твои руки ищут золото! Твои глаза ищут золото! Ты пошел на сделку с Сатаной, и нет тебе прощения! — Пузатый Алик оторопело уставился на девушку. Остальные тоже. Ни один человек не находил в себе сил прервать ее страстный монолог. В ските хорошо учили проповедовать. — Христос был истинной виноградной Лозой! Он нес людям свет и облегчение, а вы… Вы дикие побеги, выросшие вокруг подлинного учения! Что вы можете принести людям, кроме сребролюбия и сладострастия? Яд ваших поступков разрушает все хорошее вокруг! Вы толкаете паству в объятия дьявола и пируете во время духовной чумы! Но свет истинной веры сильнее! Свет истинной веры пробьется сквозь наведенную вами гнилую тьму! Ад ждет ваши души! И только искупление поможет обманутым вами людям! Искупление ради людей! Христос взошел на Голгофу ради нас! И дал нам пример любви и страдания ради других! Кселиман зевнул и небрежно посмотрел на часы. Он оказался единственным, кто не был увлечен речью Нины, и этот факт мог бы удивить… если бы хоть кто-нибудь еще смог оторваться от ее страстного монолога. |