Онлайн книга «Наложницы ненависти»
|
— Ненависть твоя, Великий Господин, пылает! Ненависть твоя, Великий Господин, возвращается! — Белое платье наложницы было перепачкано кровью. — Ненависть твоя дарит жизнь и берет ее! Жизнь — это твоя ненависть!! Очередной демон, очарованный золотым сиянием глаз ведьмы, послушно поднялся по лестнице. Не первый и не последний. — Жизнь — это ненависть!!! Едва гипербореец ступил под арку, как его тело пронзили семь острых, словно бритва лезвий. Несмотря на призрачность колдовской конструкции, они были вполне материальны, и по их блестящим и жадным лезвиям кровь демона помчалась в арку. — Кровь — это ненависть! Пусть твоя проклятая кровь вернет Азаг-Тоту ненависть! Лезвия втянулись в арку, и Вероника толкнула демона в синее пламя Кадаф. «Стим», украденный Захаром, был необходим для церемонии, был кровью церемонии, ее ненавистью. И теперь наложницам приходилось добывать Золотой Корень сложным путем: буквально выдавливая его из гиперборейцев. Все войска, которые остались в распоряжении Вероники, ожидал один конец: в пламя. Азаг-Тоту нужна проклятая кровь, нужна, но арка… Арка наполнялась медленно. Вероника спокойно посмотрела на едва налившиеся слабым, очень слабым золотистым сиянием призрачные стены и перевела взгляд на следующую жертву: — Жизнь — это ненависть!!! * * * — Нет, Ортега, атаковать гиперборейцев сейчас было бы крайне неблагоразумно, — мягко произнес Сантьяга. — Они и без нас прекрасно справляются с уничтожением собственной армии. К тому же я не считаю неживых демонов и дохлых наездников достойной целью для гарок. Поупражняться в фехтовании можно и на чучелах. — Мы давно не воевали всерьез, — извиняющимся тоном ответил помощник комиссара. — Война как-то бодрит. — Бодрят победы, Ортега, — нравоучительно заметил Сантьяга. — А война быстро надоедает. Где иерархи Кадаф? — Переместились на Манежную площадь. — Вот ими мы и займемся. — Но когда наложницы соберут нужное количество Золотого Корня, они приступят к церемонии, — осторожно напомнил Ортега. — И поднимут Азаг-Тота. — Пусть попробуют, — неопределенно протянул комиссар. * * * — Здесь мы очень уязвимы, — мрачно заметил Анабот. — Знаю, — коротко ответил Элигор, неподвижно глядя на пустынную Тверскую. — Они откроют порталы по кругу и атакуют нас сразу со всех сторон, — предположил На-Хаг. — Это будет разумно, — согласился краснокожий. — Я ударю сверху, но на всех меня не хватит, — высказался Дурсон. Элигор промолчал. Умолкли и остальные иерархи. Умолкли и угрюмо переглянулись. Четверо, всего лишь четверо, против обученных гарок Темного Двора. Против масанов, которых навы наверняка бросят в бой. Против Сантьяги. Элигор был уверен, что на этот раз комиссар не останется в стороне: битвы с гиперборейцами всегда получались увлекательными. — Если они накроют площадь «Ревом Левиафана», мы… — Они не будут этого делать, — перебил Элигор Анабота. — Почему? — вскинулся жабообразный. — Поверь мне, — усмехнулся краснокожий. — Сантьяга хороший стратег и не упустит возможность продемонстрировать остальным Великим Домам, на что способна его армия. Нас будут убивать в прямом бою. — Думаю, Элигор прав, — проклокотал Дурсон. А рогатый На-Хаг задумчиво посмотрел в сторону Красной площади: — Надеюсь, наложницы успеют. * * * Телевизионщики «Тиградкома» торопливо устанавливали видеокамеры на крышах гостиниц «Националь» и «Москва». Сантьяга попросил их не задействовать вертолет, и поэтому пришлось использовать максимальное количество наземного оборудования: каждый эпизод предстоящей битвы должен быть запечатлен. Репортеры проверяли микрофоны, а режиссеры торопливо щелкали кнопками: к Манежной площади было подтянуто четыре фургона с оборудованием. — «Война он-лайн», — лениво заметила Инга. — Прямой эфир. — Замечательные уродцы, — высказался Артем, наблюдающий в бинокль за перемещением иерархов Кадаф по Манежной площади. — Каждый оригинален и по-своему неповторим… Обратите внимание на клюв Дурсона: чистая сталь! — С добавками, — уточнил Кортес, — улучшающими ее основные характеристики. Кстати, чем вызван такой интерес к тварям? — Мы забыли тебе сказать, — протянула Инга. — Артем договорился с шасами о поставке эксклюзивного материала для таксидермистов. После окончания войны планируется небольшой аукцион. Молодой наемник посмотрел на напарника: — Надеюсь, ты не против участия в бизнесе? — Ты договорился на конкретную сумму? — строго спросил Кортес. — Обижаешь! Нам достанется половина прибыли. — Плюс они оплачивают все расходы, — вставила Инга. — Молодцы, — одобрительно кивнул наемник. — Гомори, как я понимаю, завалили вы? — Пришлось попотеть, — признал Артем. — И побегать, — язвительно добавила Рыжая. — Главное, что завалили, — улыбнулся Кортес. — А как дела у нас с обеспечением? — В джипе полно артефактов на все случаи жизни, а шасы обещают в течение двух минут подбросить любое недостающее оборудование. — Вот и хорошо. — Кортес отобрал у Артема бинокль. — Тогда давайте решим, кого мы завалим первым… * * * Они расслабленно, можно даже сказать, расхлябанно стояли на пустынной Манежной площади. Не рядом, не плечом к плечу, но достаточно близко друг от друга, чтобы успеть прийти на помощь в случае необходимости. Четыре монстра, четыре титана, четыре иерарха Кадаф, абсолютно готовые к последнему, безнадежному бою. Краснокожий Элигор, чья железная корона гордо поблескивала в свете звезд, а руки крепко сжимали причудливо изогнутую алебарду. Жабообразный Анабот, ядовитый язык которого то и дело нервно выскакивал на два-три фута, а когтистые лапы безмятежно почесывали зудящие бородавки. На-Хаг, пригнувший к земле тяжелую рогатую голову, мерно сопел. Крылатый Дурсон важно расхаживал чуть в стороне, негромко хлопая могучими крыльями. Четыре высших иерарха Кадаф, четыре пары золотых глаз, четыре очага глубокой ненависти. Священной ненависти. Неистовая мощь которой могла остановить ураган и разрушить город. Но она не могла остановить того, кто одиноко вышел на площадь по Тверской улице и небрежно встал в десятке метров от гиперборейцев. Элигор не ошибся: Сантьяга собирался участвовать в бою. Впервые за много лет комиссар вышел на улицу Тайного Города не в элегантном костюме, а в добротной и простой одежде рядового гарки. В черном, наглухо застегнутом комбинезоне — навы не признавали доспехов, — перетянутом кожаным поясом. Но никакого оружия. Ни одного клинка. Сантьяга вышел к иерархам Кадаф с голыми руками. |