Книга Бич небесный, страница 72 – Брюс Стерлинг

— Есть специальные таблетки для таких случаев, такие, на месяц.

— Контрагестивы.

— Вот-вот. Просто съедаешь одну таблетку, и твой период снова возвращается, и никаких проблем! Субсидируется правительством и все такое.

Она обняла его.

— Мне кажется, мы справились с этим, милый. Теперь у нас все будет хорошо. Все будет как надо. Я так счастлива!

Почти все бригадиры были с головой погружены в пересмотр данных. Они сооружали некую очень ответственную интернет-презентацию, чтобы произвести впечатление на какую-то шишку, сетевую знакомую Хуаниты, собиравшуюся нанести визит в их лагерь.

Алексу не показалось, что кто-либо из них одарен каким-нибудь заметным талантом к организации и интернет-презентаций, за возможным исключением разве что самой Хуаниты. Однако это такого типа работа, которая может быть распределена между миллионами дешевых мышеголовых компьютерщиков по всей планете, и, зная Хуаниту, скорее всего, так это и будет сделано.

Кэрол Купер, однако, ни в чем подобном не участвовала. Кэрол занималась сваркой в гараже.

— Я не люблю системы, — поведала она Алексу. — Я очень аналоговый человек.

— Да, — ответил Алекс, откашливаясь, — я заметил это в тебе в тот же момент, как мы встретились.

— А что это у тебя в этой большой пластмассовой канистре?

— Ты еще и очень прямолинейна. Это я тоже заметил.

Кэрол завершила последнее обжигающее прикосновение к изогнутому обрезку хромированной трубы и отложила ее в сторону остывать.

— А ты вдобавок ко всему еще и хитрый маленький ублюдок, для парня твоего возраста. Это надо же было догадаться — присобачить точечной сваркой петлю к концу этой смарт-веревки!

Она сняла свои сварочные очки и надела вместо них простые защитные.

— Да, теперь это смарт-лассо. Лассо — очень полезная штуковина. Команчи обычно ловили с их помощью койотов. С седла, разумеется.

— Разумеется, — насмешливо отозвалась Кэрол. — Ты в курсе, что Джейни выкинула пушку, которую ты ей купил, прямо в очко сортира?

— Так оно и к лучшему. Я как раз думал, что было очень глупо доверить ей огнестрельное оружие.

— Тебе стоит полегче обращаться с Джейни, — предостерегла Кэрол.

Она подняла с пола погнутый бампер от песчаного багги и методично закрепила его в больших настольных тисках. На ее руке, под прорезным бумажным рукавом, он заметил свои часы-барометр. На правом запястье, рядом с бригадирским браслетом.

— Да, надо сказать, вчера вечером она здорово шумела, — задумчиво заметила Кэрол, затягивая тиски. — Знаешь, когда я в первый раз услышала, как Джейни вот так отрывается, я сперва подумала, что на нас кто-то напал. А потом я подумала: боже мой, она же просто решила устроить нам показ своего паршивого статуса, она просто хочет, чтобы все знали, что Джерри наконец-то трахает ее! Но потом, через пару недель, до меня дошло, что Джейни просто иначе не может — ей просто необходимо вопить во всю глотку. Ей просто не будет хорошо, если она не будет вопить!

Кэрол взяла большую киянку со свинцовым набалдашником и обрушила на бампер пару тяжелых корректирующих ударов.

— Но самое странное в этом — это то, как мы все привыкли к этому. Многие месяцы мы смеялись, думали, что это мегавесело, но теперь мы даже не шутим по поводу того, как Джейни вопит. А сейчас, когда ее пару недель не было слышно, мы начали даже серьезно беспокоиться! И вот вчера вечером — ну, ты сам знаешь, как ее прорвало. И сегодня я снова чувствую себя так, как надо! У меня такое чувство, что, может быть, нам все же удастся как-то совладать с этой штукой.

— Люди могут привыкнуть к чему угодно, — сказал Алекс.

— Ничего подобного, дурик, — резко отозвалась Кэрол. — Ты так считаешь только потому, что ты еще молодой.

Она покачала головой.

— Как ты думаешь, сколько мне лет?

— Тридцать три? — предположил Алекс. Он знал, что ей было сорок два.

— Да что ты, мне почти все сорок! Когда-то у меня был малыш, которому сейчас могло бы быть как раз столько лет, сколько тебе. Но только он помер.

— Очень жаль это слышать.

Кэрол взмахнула киянкой. Дзынь! Бух! Клинк-клинк-клинк.

— Да, говорят, ребенок помогает сохранить брак живым, и это, в общем, на самом деле так, потому что, когда у вас есть ребенок, вам есть на что обращать внимание, кроме как друг на друга. Но никто никогда не говорит о том, что потеря ребенка может убить брак. Брынь! Гр-рум!

— Видишь ли, я тогда была молодой и такой глупенькой, и мы с тем парнем частенько дрались, но, черт побери, я вышла за него по своей воле! Мы подходили друг другу. А потом наш ребенок умер. И мы так и не смогли приноровиться к этому. Никак. Это просто убило нас. Мы после этого просто не могли смотреть друг на друга.

— А от чего умер твой ребенок?

— От энцефалита.

— Серьезно? Моя мама умерла от энцефалита.

— Шутишь! Какая волна?

— Эпидемия двадцать пятого года, она сильно свирепствовала у нас в Хьюстоне.

— А-а, ну это была поздняя. Мой-то малыш номер в две тысячи четырнадцатом. Тогда еще было чрезвычайное положение.

Алекс промолчал.

— Ты не подашь мне вон ту здоровенную струбцину?

Алекс стащил с плеча моток смарт-веревки и положил на нее руку в перчатке. Тонкая черная веревка мгновенно скользнула по блистерному полу, выгнулась, словно кобра, ухватила один конец струбцины своей окованной металлом петлей и подняла ее в воздух. Слегка покачиваясь в петле, инструмент проплыл через помещение и завис в воздухе под рукой у Кэрол.

— Иисусе, да ты здорово наловчился управляться с этой штукой!

Кэрол осторожно, чуть ли не робко, взяла струбцину из петли. Веревка хлестнула обратно и вновь обвилась вокруг плеча Алекса.

— Мне нужно кое-что сказать тебе, — проговорил Алекс.

Она зажала струбциной бампер и навалилась всем телом, сгибая его.

— Я знаю, — проворчала она. — И жду, пока ты начнешь.

— Ты знаешь Лео Малкэхи?

Ее руки замерли на струбцине, она подняла на него глаза, словно олень, завидевший фары автомобиля.

— Ох, черт!

— Да, вижу, что знаешь.

— Знаю. И что насчет Лео?

— Он был здесь в лагере вчера. Приехал на грузовике. Он хотел повидать Джерри — так он сказал.

Кэрол глядела на него во все глаза.

— И что произошло?

— Я отшил его — не позволил ему войти в лагерь. Я сказал, что буду драться и что в палатке сидит человек, готовый его пристрелить. С ним был рейнджер — тот следопыт, который приходил сюда раньше. Его я тоже не пустил.