Онлайн книга «Все оттенки черного»
|
Холод не отпускает, становится сильнее, ноги превращаются в камень. НА САМОМ ДЕЛЕ! Вера сидит на вершине высокой скалы, серый камень которой медленно, но верно пожирает ее тело. Ног уже нет, холод подбирается к животу. — Оставьте меня в покое! — Вера обхватывает руками плечи, свинцовое небо, пронзаемое огненными разрядами, опускается все ниже и ниже. Вера чувствует запах этой электрической паутины, пронзительно свежий, будоражащий кровь, смертельный. Среди тяжелых туч легкой дымкой возникает лицо Анны. — Помни о королеве Луны! — Я не боюсь тебя! Огненная вспышка сверкает совсем рядом. Молния ударяет в глаза, безжалостно прожигая насквозь… * * * Вера проснулась от собственного крика, вскочила с кровати, растрепанная, с безумно горящими глазами. Закусила губу, останавливая следующий крик, ее била крупная дрожь. — Это сон? В окно спальни светило яркое утреннее солнце, его веселые лучи прыгали по красным простыням. Тихо шелестели ветви деревьев. Казалось, ничто на свете не может нарушить безмятежный покой этого дома. — Это был сон. — Синяки под глазами, прокушенная нижняя губа, сорочка разорвана в клочья, тело стонет от рваных ран бича. Вера опустила ноги на пол и села, подперев голову руками. Из-под кровати потянуло сырым могильным холодом… Константин — Повторите, пожалуйста, Ольга Петровна, — попросил Куприянов. — Ночная сорочка Веры Сергеевны была разорвана и испачкана кровью, и я случайно увидела, что на теле раны. — Экономка помолчала, величественно давая понять Константину, что ей не нравится шпионить за хозяйкой, но доложить о ТАКОМ происшествии она обязана. — Я видела издалека, и мне показалось, что Вера Сергеевна либо исцарапала себя, либо даже использовала острый предмет. «Белая горячка? — Куприянов перебирал четки. — Надо же, как со временем меняются люди…» — Ольга Петровна, я благодарен вам за вашу заботу, — он помолчал. — А где сейчас Вера Сергеевна? — Уехала около получаса назад. — Одна? — Нет, с телохранителями. — Превосходно. — Значит, если его алкоголичка женушка выкинет чего-нибудь еще, у него будет подробный доклад. — До вечера, Ольга Петровна. Куприянов положил трубку и посмотрел на сидящих в его кабинете полицейских, затем — на разложенные на столе фотографии. «Опять проблемы». Раздражение. — И зачем вы мне показываете эту грязь? — осведомился Константин, кивнув на снимки. Полицейских было двое. Один, высокий брюнет с темными холодными глазами, судя по всему, обычно играл плохого парня. Второй, пожилой, лет пятидесяти, весельчак с пивным брюшком, должен был действовать более мягко. В кабинете Константина они вели себя достаточно уверенно, хотя чувствовалось, что начальство объяснило им, что допрашивать они будут очень серьезного человека. — Мы думали, вам будет важно знать, как погибла ваша… э-э… сотрудница, — громко сказал брюнет. — Вас не заинтересовал тот факт, что ее загрызла собака? На крыше дома? — Меня достаточно заинтересовал сам факт ее смерти, — буркнул Куприянов. — Не стоило демонстрировать мне такие подробности. — Снимки окровавленного тела вызвали у него раздражение. — Или это новое слово в полицейской работе? — А почему вас достаточно заинтересовал факт ее смерти? — немедленно осведомился любитель пива. — Разве это не понятно? — пожал плечами Костя. — Леночка была моей секретаршей больше года, она в курсе многих дел, поэтому… — Разумеется, разумеется, — холодно улыбнулся брюнет. — Происки конкурентов. — А почему бы и нет? — не менее холодно ответил Куприянов. — Я думаю, вам известно, что моя компания занимает лидирующее положение на российском ювелирном рынке и является весьма заметным игроком на международной арене. — Но… — Поэтому, когда странным образом погибает осведомленный сотрудник компании, первое, что мне приходит в голову, это возможная связь ее смерти и бизнеса. — Константин вытряхнул из пачки сигарету и щелкнул золотой зажигалкой. — К тому же подобная история может повлиять на репутацию фирмы, а мне бы этого очень не хотелось. — Понятно, — буркнул брюнет. — Скажите, господин Куприянов, а вы не встречались с Еленой Прытковой в, скажем так, нерабочей обстановке? — елейным голосом поинтересовался толстяк. — А какое это имеет значение? — Мы расследуем убийство, — объяснил брюнет. — И для нас все имеет значение. — Ее соседи по подъезду припомнили, — любитель пива не дал Косте отреагировать на фразу напарника, — что несколько раз госпожу Прыткову провожал хорошо одетый мужчина на черном «Ауди». Вы не скажете, какая у вас машина? Черт, пару раз он действительно отвозил Леночку домой после их встреч. — У меня есть «Ауди», — медленно признал Куприянов. «Проклятые бабки! Ничего не пропускают!» — Так получилось, что соседи запомнили номер автомобиля, вы… — Хотите знать, не спал ли я с Леночкой? Полицейские молча смотрели на Константина. Куприянов глубоко затянулся и раздавил недокуренную сигарету в пепельнице. — Да. У меня были с ней встречи. — Как часто? — Иногда. — Костя хладнокровно посмотрел на полицейских. — Как долго? — Почти год. — То есть ваша связь с Еленой Прытковой длилась больше года? — В голосе брюнета промелькнул металл. — Почему вы расстались? — Мы не расставались, — резко ответил Куприянов. — И вообще, какое это имеет отношение к ее смерти? Если вы хотите знать, где я был вчера вечером, то… — Мы уверены в вашем алиби, — весело улыбнулся толстяк. — А наш интерес объясняется очень просто: мы поговорили с одной из ее подруг, Татьяной Еремеевой, так она сообщила, что Елена рассчитывала выйти за вас замуж. «Что за идиотизм? Леночка? — Константин сжал в кулаке черные четки. — Проклятая дура!» — Вы знали об этих планах? — Или ваша жена? — Она знала о происходящем? «Кретины!» — Вера ничего не знала о Леночке, — жестко произнес Куприянов. «Кассета!» — И не стоит впутывать в эту историю мою семью. — Мы хотели бы поговорить с вашей супругой. — Господа, — глаза Константина сузились. — Я благодарен вам за визит и буду еще более признателен, если вы раскроете это ужасное преступление в кратчайшие сроки. Если же вы решите задать мне или моей жене еще какие-либо вопросы, то, пожалуйста, предупредите об этом заранее, чтобы я успел вызвать своего адвоката. Встреч один на один у нас больше не будет. |