Онлайн книга «Отечественная война 2012 года»
|
– Такого. С вами живет только Боря Дворкин, надеюсь. Чуткий динамик донес эхо разговора: «Тебя спрашивает длинноносый такой, тощий, сказать, что нет тебя или как?» – Мужчина, вы меня слышите? Борис переехал отсюда. До свидания, – доложил динамик и отключился. Грамматиков снова нажал на панель вызова. – Эй, если меня не впускают в дверь, я вхожу в окно. Причем в буквальном смысле. Он глянул наверх. Восьмая квартира – третий этаж. Можно попробовать. Грамматиков забрался на искусственный сильно пахнущий одеколоном тополек, с него перескочил на подоконник, потом на водосточную трубу, с помощью обезьяньих движений добрался до второго этажа. Грамматиков ощущал странную легкость, которая у него раньше бывала только во снах. И старался не думать, что, уж конечно, на третьем этаже ему станет страшно. И тут дверь внизу открылась... Предлагают войти... На пороге квартиры номер восемь стоял человек, который несомненно был Борисом Дворкиным. Грамматиков сглотнул ком, мгновенно набухший в горле – Боря был чем-то похож на Сержанта из больницы. – Ты, то есть вы... Извините... Да нет, не Сержант, черты лица другие, просто что-то в глазах такое же... нездоровое. – И тени их качались на пороге... Давай, Андрюша, не будем общаться на коврике для вытирания ног, заходи. 2 Стильный кабинет. Одни прозрачные нанодисплеи на окнах чего стоят. Если погода плохая как сегодня, то они показывают яркие южноиталийские берега. – Чем обязан, господин Грамматиков? – подчеркнуто ритуально спросил Борис Дворкин. Придуривается, что ли? – Да всем обязан. Борис, вам не кажется, что вы чересчур похозяйничали у меня дома? – Слушай, барон, это ж было год назад. Я уже ничего и не помню. Ну, наверное, мы у тебя немножко пошутили... – А Вера тоже шутила, когда хотела прикончить меня мономолекулярным холодным оружием? Из-за нее я, между прочим, свалился с крыши. Расслабленная вальяжность господина Дворкина несколько улетучилась. – Да что ты? Свалился и, как я вижу, уцелел? Везунчик, вероятность такого исхода очень мала. А Вере я давно не доверяю, честно. Вообще мы с ней разошлись, причем я побежал. Вера, как бы это сказать, теперь при новом начальстве... – Ладно, Вера скурвилась. А прозрачный сосед, полный говна и мочи, а соседка без костей, похожая на обожравшуюся змею, а джинсы – все, что осталось от дамы по имени Лена? Все это случилось именно после вашего визита. Я уж не говорю о техноорганизме, расползшемся по квартире... – Что-то больно густо ты мажешь... На диван, что ль, садись. Чаю попьем. В кабинет вошла белокурая женщина и вкатила сервировочный столик вместе с принадлежностями для питья чая согласно японской церемонии «то-ю-но». Бамбуковые ложечки, совочки, щеточки, сосуд с кипятком, чашечки с пейзажами на боках. – Можно мне с вами почаевничать? – спросила она. – Тем более что «то-ю-но» умею проводить только я. Как опытная гейша. Та самая Лена, которая приходила с Борисом Дворкиным в гости, только уже не в образе патлатой бедовой маркитантки, а приличная такая матрона с аккуратной прической. Значит, жива! – Эй, чего вылупился на мою женщину, Андрей Андреевич? Блондинок, что ли, не видел? Или она в твоем виртуальном окне похожа на Людмилу Зыкину эпохи застоя?.. Тогда закрой окно и пей чай, вот сушки. Старомодные, не стонут, когда их грызешь. – Я – ничего. Я всегда так смотрю, – смутился Грамматиков. – Я еще сейчас пирог разогрею, – пообещала Лена без всякого надрывного хихиканья, которого было так много в прошлый раз. И выскочила. Незваный гость прихлебнул из чашечки, наверное, слишком громко, потому очень уж был поглощен своими мыслями. Чай – настоящий, с жасмином, все остальное – как во сне. – Итак, Грамматиков, Лену ты только что видел. По виду это Лена, согласен? На ощупь, поверь мне, тоже Лена. Если ее хорошенько ущипнуть, то она отреагирует как настоящая женщина, а не как пластмассовая давалка – то есть нормально врежет тебе по морде. С соседкой Мариной и соседом Стасиком тебе, надеюсь, удалось повидаться хоть раз за последний год? – Да, навещали они меня в психушке. – И они, должно быть, в порядке, непрозрачные, при костях. Может, у тебя просто мозги перегрелись от стимботов? – Но после того как вы ко мне пришли, на меня началась охота. – Грамматиков, мы точно ни при чем. У меня даже охотничьего билета нет. Я и на мух не имею права охотиться. Дворкин откровенно забавлялся. С одной стороны, это бесило Грамматикова, но с другой стороны, он понимал, что так вот, за чаем, никакие страшные тайны не открываются. – Я слушаю вас очень внимательно, Борис, и ничего не понимаю. Вы ничего не говорите толком... – Погаси свет, немедленно, – быстро, краем рта, проговорил вдруг Дворкин. – Выключатель рядом с тобой. – Я не хочу с вами сидеть в темноте, – в приступе тоски простонал Грамматиков. – Мне не нравится интим такого рода. – Погаси свет, везде, быстро. На кухне кто-то еще есть, помимо моей бабы. – Ладно, я выключу свет, но попробуйте только... Грамматиков ткнул кнопку и свет угас с приятной театральной медлительностью. Гость увидел по легкому перепаду тьмы, что открывается дверь в коридор, и подумал, что это выходит хозяин. Рядом возникла какая-то масса, источающая напряжение, Грамматиков ткнул наугад острым концом бамбуковой ложечки. Что-то булькнуло и упало – тяжелое, как мешок с картошкой. А потом Грамматиков включил свет и поперхнулся собственной рвотой. Около его ног лежал и слегка еще дергался человек. Нестандартный человек. Нормальное как будто лицо (хотя, может, и не лицо, а умело подогнанная биополимерная маска), но под расстегнутой курткой видна прозрачная плоть, за которой стоит мертвое дымчатое сердце. Из уха нестандартного человека текла голубая васкулоидная [3] кровь, смешанная с пузырями. А еще из его уха торчала бамбуковая ложечка для чайной церемонии. Неподалеку от тела лежал пистолет, похожий на толстую пиявку. Значит, демоны, о которых неутомимо плел Сержант, существуют. И червивый Стасик, змеедева Марина Петровна, монстры на чердаке – тоже не плоды переутомленного стимботами мозга. В комнате появился Боря Дворкин. – Черт, свет не надо было включать. Но теперь пусть погорит. И пистолетик-то подбери, негоже такому стволу валяться без дела. |