Онлайн книга «Войны начинают неудачники»
|
– Марина? – Да, здравствуйте. – Я – Алик. Проходи. Девушка была немного разочарована. Запомнившийся ей приятный баритон оказался самой яркой черточкой фотографа. В остальном хозяин студии был чуть более толст, чуть более лыс и чуть ниже ростом, чем она предполагала. К тому же он был одет в поношенные джинсы и белую майку, оставляющую открытыми круглые белые плечи. Девушка неуверенно шагнула в полумрак коридора. – Осторожнее, здесь ступеньки. – Спасибо. – Марина едва не слетела с небольшой лестницы. Студия помещалась в полуподвальном помещении. В трубах, тянущихся вдоль коридора, журчала вода, а в темном углу что-то подозрительно шуршало. – Я думала, что вы в мансарде работаете. – Это важно художникам, – объяснил Алик. – Свет, понимаешь. А фотографам проще, свет все равно искусственный. – Понимаю. Они прошли по длинному коридору, уставленному старой пыльной мебелью, и оказались в просторном ярко освещенном помещении с небольшим подиумом у девственно белой стены. – Располагайся, – мужчина неуверенно помялся. – Будешь кофе? – Да, спасибо. – Я сейчас. – Он вышел в соседнюю комнату. – Чувствуй себя как дома. Марина поставила чемодан рядом с диваном и огляделась. Несколько профессиональных камер, расставленных на штативах у подиума, и мощное осветительное оборудование вызвали у нее уважение. Она робко провела пальцем по матовому боку самого большого фотоаппарата и покачала головой. В столь серьезной студии девушка оказалась впервые. Кроме оборудования, дивана, маленького журнального столика и нескольких кресел, в комнате ничего не было, зато свободные стены были щедро украшены фотографиями, вызвавшими у девушки повышенный интерес. Блондинки и брюнетки, шатенки и рыжие, пышные красавицы и тонкие гибкие пантеры, веселые, томные, манящие, жаркие. Некоторые даже слишком жаркие, фотограф явно балансировал на грани порнографии, и Марина чуть покраснела: ее модельный опыт не простирался дальше съемок в купальнике. – Изучаешь конкуренток? – В студию вошел Алик. – Некоторые из них в лучшей обойме: «Элит», «Рэд Старз», обложки «Космополитен» и «Вог», подиумы в Париже… – В Париже? – недоверчиво покосилась на него Марина. Алик вразвалку подошел к стене и ткнул пальцем в фотографию прелестной блондинки, изящно изогнувшейся на черном стуле. – Работает с домом Версаче. Я нашел. Горжусь. Марина внимательно всмотрелась в фотографию. – А чем она лучше меня? – Правильно, – захохотал Алик. – Чем? Да ничем! Когда-то и она пришла сюда, вот в этот подвал, без гроша в кармане, без прошлого, без настоящего, но с огромными, горящими глазами. Теперь у нее есть все. Марина еще раз взглянула на блондинку, у которой было все. – Она пахала как проклятая, – продолжал фотограф, подойдя к камере, – чуть не ночевала здесь. Меня загнала насмерть, но своего добилась. Подойди. – Марина обернулась. Вспыхнувший свет ярко осветил подиум. – Встань в центр. Девушка подчинилась. – Откуда ты? – Из Сморчанска. Жужжание камеры. – Сморчанск, Сморчанск, – фотограф словно пробовал название на язык. – Где-то рядом с Украиной? – Почти на границе. Жужжание камеры. Яркий свет бил прямо в лицо, она с трудом различала белые плечи фотографа. – Не жмурься. Сколько тебе лет? – Восемнадцать. Жужжание камеры. – Поправь волосы. Девушка подняла руку. – Медленнее, задержись так. Жужжание камеры. – Встань вполоборота, смотри в объектив. Жужжание камеры. – Расстегни блузку. Заминка. Алик спокойно посмотрел на смущенную девушку. – Проблемы? – У меня под ней ничего нет. – Я знаю, – кивнул фотограф. – Поверь, ты будешь часто слышать эту фразу, и именно тогда, когда у тебя под ней ничего не будет. Наклони голову, чуть приоткрой рот и медленно, двумя руками расстегивай пуговицы. Поняла? Девушка кивнула. – Сделай это. Одеревеневшие пальцы еле справились с непослушной застежкой. – Распахни ее шире! Жужжание камеры. – Улыбнись! Чуть позже, когда они сидели в креслах друг напротив друга, Алик закурил длинную черную сигарету и улыбнулся: – Фотографии, которые мы сейчас сделали, не имеют художественной ценности. Это так, проба пера. – Я понимаю, – тихо сказала Марина. – Я хотел посмотреть, как ты держишься перед камерой. Ты расстроилась? – Нет. – У тебя грустные глаза. – Не из-за этого. Фотограф стряхнул пепел и внимательно посмотрел на девушку: – А что случилось? – Ничего. – Я не буду лезть к тебе в душу, но знать о тебе хотя бы чуть-чуть я должен. Родители знают, где ты? – Марина молчала. – Значит, нет. Он молча докурил сигарету и, сминая ее в пепельнице, негромко поинтересовался: – Отец сильно пьет? – Отчим. Да, пьет. Маму жалко, но я ей позвоню, расскажу, где я. – Конечно. – Алик потянулся. – Где ты остановилась? – Я не думала об этом. – Знакомые в Москве есть? Или родственники? – Нет. – Ладно, что-нибудь придумаем. – Фотограф встал. – Сейчас принесу кофе, а то неудобно получается, предложил девушке кофе и зажал, как последний поц. Марина улыбнулась. Пока Алик хозяйничал на кухне, она успела привести в порядок одежду и окончательно успокоилась. Сейчас кругленький Алик ей почти нравился. Глазки у него, правда, масленые, но это, видимо, профессиональное. У всех немногочисленных фотографов, с которыми ей довелось общаться, взгляд был таким же липким. Раздевающим. Ладно, сказала себе Марина, это просто еще один шаг. Девушка снова нашла фотографию блондинки на стене. Я тоже буду в Париже. Я пробьюсь. – Надо пить скорее – пока горячий. – Алик неожиданно вынырнул из кухни, заставив девушку вздрогнуть. Он осторожно поставил на столик поднос с двумя чашками кофе и тарелкой с бутербродами: – Ешь. – Спасибо. – Марина вернулась в кресло. – А как ее заметили? – Кого? – Фотограф удивленно поднял брови. – Ах, ее… Это длинная история. Налегай на бутерброды, может быть, в последний раз ешь в свое удовольствие. |