Онлайн книга «TimeZero. Пепел обетованный»
|
Да где ж эти твари?! Я вырубил комп и пополз на вершину холма. Распластался на гребне, подождал, пока глаза привыкнут к вспышкам. Ну-ка, кто у нас тут такой меткий? Оборонявшихся осталось трое. Шахтеры скупо били короткими очередями, прячась за камнем. Теперь я видел их очень хорошо: прикрывая друг другу спины, они всаживали пули куда-то в темноту. Судя по всему – по замеченным вспышкам. Третьего нигде не было видно. Ладно, позиция у старателей неплохая, может, и продержатся еще сколько-нибудь, пока патроны есть. Где же мародеры? Тяжело вдарил очередной залп СВД. Из камня над головами шахтеров брызнул сноп искр, вниз осыпалась песчаная крошка. Попался! Вспышку выстрела приметил не я один, автоматы старателей дружно грянули в ответ. Вот и хорошо, все чем-то заняты. Надеюсь, это был не отвлекающий маневр, и, пока внимание караванщиков (и мое!) отвлечено вражеским снайпером, никто не заходит к ним в тыл. На всякий случай я в последний раз осмотрелся, запомнил ориентиры и заскользил вниз с гребня. Но едва я оказался на земле, как произошло одновременно три события. Кто-то тоненьким голоском пронзительно закричал: – А-аааа! Сза… – И сразу же замолк. Еще раз жахнула СВД, заставив встрепенувшихся на крик старателей снова вжаться в камень. А откуда-то с противоположной стороны, из-за спин шахтеров, совсем не страшно хлопнул еще один выстрел. Словно ударил в ладоши ребенок. В утоптанный круг у камня, медленно вращаясь и дымя запалом, влетела граната. Зажмуриться я не успел. Вспышка фотоимпульсного боеприпаса резанула по глазам ослепительно белым. Как будто в десятке шагов от меня зажглось пылающее полуденное солнце. Я крепко, изо всех сил сжал веки, закрылся рукой, но свет, казалось, уже проник в зрачки и навсегда остался там, всепожирающий, убийственно-яркий. Шахтеры что-то кричали. Прогрохотала длинная, вполмагазина, очередь. Я откатился назад, туда, где по моим представлениям находился спуск с холма. Но что-то не рассчитал и больно врезался ребрами в земляную преграду. Хрипло вдохнул, давя крик, вжался лицом в грунт и замер неподвижно. Под веками жгло, пламя пожирало глаза изнутри. Хотелось кричать. От боли и от страха, что теперь так будет всегда. Сейчас пройдет, сейчас… Это ненадолго. Мародеры добивали караванщиков. Сначала пристрелили тяжелораненого, потом по одному ловили ослепших. Разоружали – я слышал лязг металла, пыхтение и непрекращающийся поток брани. Потом ставили на колени: – Проси пощады, копалка! Ну! Первый принял смерть молча. Второй умолял оставить ему жизнь – совсем еще молодой парень, судя по голосу, кричал, захлебывался слезами: – Берите груз! Все берите. Пожалуйста, не убивайте!!! Вы же добрые! – Грув, ты добрый? – спросил веселый голос. – Ага, – отозвался другой откуда-то издалека. Похоже, тот самый снайпер с СВД. – Кладезь доброты. – Вот незадача. А я как раз злой. Выстрел. Плаксивый крик молодого старателя захлебнулся, что-то заклокотало, хлюпнуло пару раз и затихло. С глухим шорохом на землю осело безжизненное тело. Каждую секунду разгоряченный выстрелами ствол мог уткнуться и мне в шею. «А это кто у нас тут?» Но больше всего я мечтал не о том, чтобы пронесло. Нет. Я страстно желал, чтобы прошло, наконец, ослепление. И, наверное, молился бы, если б знал, кому и как, выпрашивая зрение. – Смотри-ка, кто у нас тут! Тот самой возглас, которого я ждал последние минут десять, донесся совсем с другой стороны – не из-за спины, а слева, довольно далеко от меня. – Кто там еще? Опять долбаный сопляк с верой в доброту? – Не-ет. Здесь сладкая цыпочка! Издевательский хохот. Конечно! Как же я мог забыть! Тонкий голос, что кричал «Сзади!». Последняя оставшаяся в живых частичка некогда большого каравана. Какое же у нее прозвище? Что-то связано с оружием. Я еще, помнится, мельком подумал, что ник-то похож на женский, но девчонка себе никогда такого не возьмет. Она сопротивлялась – я отчетливо слышал звуки борьбы. Но куда ей пересилить мужика, разгоряченного победой и податливым телом в руках. Тогда она закричала: – Пусти! Пусти, тварь! Больно! – Конечно, больно, – мародер откровенно глумился. – А как ножки раздвинешь, будет еще больнее. Теперь ржали уже на два голоса, второй, тот, что представился кладезем доброты, присоединился к товарищу. Я широко открыл глаза, стараясь не обращать внимания на страшную режущую боль. Передо мной кружилась свистопляска мутно-цветных пятен. – Глянь, какая краля! Девушка вскрикнула. Похоже, ее схватили за волосы и потянули назад. Зашипели ножны. Я едва не рванулся палить на слух, подумав, что стервятники решили перерезать жертве горло. К счастью, я ошибся. – Чувствуешь? Вот так. И не шевелись, сука, что бы ни случилось. Иначе будешь, как вон тот, улыбаться. Эй, Грув! Успокойся, товар все равно уже наш, потом проверишь. Иди сюда. И кликни Смазчика, хватит ему уже прятаться. Нет никого. Ага, их все-таки трое. Ну, патронов, спасибо Дигману, у меня на вас, красавцы, хватит. Когда же, ядрена мать, пройдет слепота?! Быстрее, быстрее! – Веселитесь? – спросил третий, доселе не появлявшийся голос. Видимо, тот самый Смазчик. – Включите компы, дурачье. Хорошо бы проверить, нет ли кого вокруг. – Без тебя догадались. Не дрейф, кругом пусто. Смотри лучше, какой у Скинни трофей! – Вижу. А говорить она умеет? Или со страху язык проглотила? – Умеет, только зачем? – А я, знаешь, люблю, чтоб от страсти бабы не только кричали, но и болтали без умолку. Про то, какой у меня большой, или… – Сегодня не скажет, обломись. У нее будет с чем сравнивать. Девчонка заскулила. И столько было в этом звуке унижения и страха, что я снова, в который уже раз широко раскрыл глаза, с силой потер их. И едва не саданул кулаком в землю от отчаяния – слепота не отпускала. – Эй, Скинни! А чего она все в одежде да в одежде? Ей, наверное, жарко? – Не боись, исправим. Ух ты, что это у нас?! Комбинезончик? Хороший, надежный, да? Мерзавцы веселились. Взрывы хохота сопровождали почти каждое слово. – Только вот застежки перетерлись. Старые, наверное. Нож с хрустом пропорол прорезиненную ткань. Девушка снова попыталась вырваться: |