Онлайн книга «Бремя стагнатора»
|
Как обычно. Вечером Косталан пришел домой поздно – искал подарок для Юнари. Причину, конечно, назвал другую: императорский заказ, мол, много работы и все такое. Завтра ему не нужно спешить в кузни. Праздник же. Впереди – два вечера, целый день и две ночи вместе. Если это не счастье, то что же тогда? Ночью им было хорошо вдвоем. Юнари забылась только под утро в кольце сильных, но таких родных и знакомых рук. Снилось ей что-то радужное и теплое, она так и не поняла, что именно, но совершенно не боялась. Зато привычный кошмар – термы старого Коцеру – в эту ночь не появился, словно его никогда и не было. Грохот проник сквозь сон, буравом вонзился в мозг. Косталан и девушка проснулись одновременно, но если Юнари в полудреме не поняла в чем дело, кузнец понял все сразу. Может быть, где-то в глубине души он даже ждал этого. Стучали в дверь. Властно, сильно и неудержимо. По-хозяйски. – Откройте Всевидящему Оку! Косталан потянулся за халатом. Девушка испуганно прижалась к нему: – Кто там, Коста? – Легионеры Ока. Ресницы. Глаза у нее сделались совершенно круглыми: – Зачем? Что им здесь искать? – Вот сейчас и узнаем. Пусти, маленькая, мне надо одеться. Честно признаться, когда он завязывал пояс, руки у него дрожали. Даже на его памяти люди, взятые под стражу именем Всевидящего Ока, исчезали бесследно. А уж сколько про то ходило разговоров! Не счесть. Косталан заставил себя гордо поднять голову, успокоиться. Он ни в чем не виноват. Если за ним пришли по поводу пародела – он все объяснит. И даже покажет чертежи. Ничего противозаконного он не замышлял, наоборот – хотел помочь людям, а через них и всему Соцветию. Он накрыл Юнари одеялом, поцеловал в щеку и сказал: – Лежи здесь и ничего не бойся. Вниз не ходи, даже если меня увезут. Жди. Разберутся, отпустят, и до утра я буду дома. Шагнул было из комнаты, но на пороге его остановил тихий, сквозь слезы, вопрос: – Ты вернешься? – Конечно. – Обещаешь? – Обещаю. Вернусь к утру, и завтра мы весь день будем вместе. Он сбежал вниз по ступеням. Здесь удары казались просто оглушительными. Тот же голос повторил: – Немедленно откройте Всевидящему Оку! – Сейчас, иду, – кузнец повозился с хитроумным запором (сам ковал!) и распахнул дверь. В комнату ввалились несколько легионеров. В считанные мгновения они перекрыли все входы, встали у окон. Двое с взведенными самострелами взяли хозяина дома на прицел. Последним появился офицер, изящный, худощавый, где-то даже элегантный. Судя по витому шнуру на груди – Веко. Кузнец даже удивился про себя: чем же он так заинтересовал Всевидящее Око? Командир легионеров смерил его взглядом, поморщился, достал из-за лакированного панциря бумажный свиток с лиловой лентой – приказ канцелярии Ока. Развернул: – Всевидящее Око предупреждает: отвечайте прямо и четко, говорите правду. Если вы законопослушный поданный неувядаемого Соцветия, вам ничего не грозит. Кузнец пожал плечами. Честные поданные исчезали в подвалах канцелярии Ока так же часто, как и изменники государства. Человек, попавший на страшную Доску Правды, наговорит на себя все, что угодно, лишь бы остановить пытку хотя бы ненадолго. Странно, но за себя он почему-то не боялся. Верил, что наградная пластинка императора защитит его, докажет: не может быть у него злого умысла. Да и все, что он придумывал до сих пор, шло на пользу империи, а не во вред. Наверное, какое-то недоразумение. Из-за котла, скорее всего. Кто-то чересчур бдительный усмотрел в чертежах крамолу и написал донос, а в канцелярии, не разобравшись, приказали разобраться с изобретателем. Он боялся за Юнари. Ресницы Ока славились жестокостью, если они посчитают его предателем, то арестуют всех, кто попадется под руку, да и дом вполне могут запалить. Веко продолжал: – Косталан Манар-Гири, кузнец и литейщик, помощник мастера Хинновари! – Да, это я. Краем глаза кузнец заметил, как напряженно дрожат пальцы легионеров на скобах самострелов. В какой-нибудь трактирной потасовке он раскидал бы их без труда – Ресницы Ока набирались из последней уличной мрази, которым эдикт императора сулил полное прощение за десять лет службы. Никто больше не соглашался на такую работу, легионеров в народе презирали. Слабые и трусливые, способные нападать лишь стаей, как степные хищники, Ресницы не умели биться честно. Они и раньше, до службы, предпочитали грабить спящих и бить ножом в спину. Но против самострела не попрешь. Да и не гоже честному человеку сопротивляться людям Ока – лучшего доказательства вины и не найдешь. А пока кипит драка, Веко успеет выскочить на улицу, кликнуть подмогу и… «Сам не спасешься, и Юнари погубишь. Стой спокойно, – приказал себе Косталан. – Если бы тебя и вправду подозревали в чем-нибудь серьезном, взяли бы еще в кузнях. Или по дороге. И в дом все-таки постучали, дверь с петель не сносили и в окна не лезли». Офицер властно кивнул: – Повеление Всевидяшего Ока: немедленно доставить вас к нему. Собирайтесь. – Я взят под стражу? – А что, – вкрадчиво сказал Веко, – у вас есть основания этого ожидать? – Нет, но… – Тогда не выдумывайте! С вами хочет поговорить сам Око. Возможно, что вы будете дома уже к утру. «А возможно не будете никогда! Жаль, что я так и не успел отдать Юнари подарок…» – Собирайтесь, время не ждет, – с раздражением повторил офицер. – Я готов. По знаку Века легионеры образовали вокруг Косталана полукольцо и отконвоировали к выходу. Он ловил на себе их насмешливые взгляды: что, мол, бугай, боишься нас? Молодец! Ты может, и вымахал на полторы головы выше всех, а против нас все равно не попрешь. Один даже легонько подтолкнул его в спину: – Пшел! Вопреки распоряжению Косталана, Юнари притаилась на верхних ступенях лестницы и слышала весь разговор. Ей хотелось броситься на колени перед Веком, умолять его не трогать Косту, ведь он ни в чем не виноват! Потом она решила пойти вместе с ним, разделить все страдания и тяготы, потом даже придумала, как помочь ему бежать… Про людей Ока ходили слухи один страшнее другого, но она никогда бы не подумал, что нечто похожее произойдет в ее жизни. Юнари не знала, что ей делать. Она просто растерялась. И потому спокойно смотрела, как люди Всевидящего Ока увозят Косталана в неизвестность. Ей даже захотелось ущипнуть себя, чтобы проснутся. Она никак не могла поверить, что все происходит наяву, что это не сон, не наваждение. |