Онлайн книга «Шаг во тьму»
|
– А ты? – Ты меня с собой не ровняй! Не дорос ишшо. Нашелся мне тоже крутой охотник… – Старик сделал круг по комнате и встал напротив меня. Прищурился: – За пределы области лазил, сволочь конопатая? Опять за свое? И я вдруг понял, что Старик уже не шутит. Это был уже не тот человек, что собирался отпаивать меня чаем, как любимого родственничка-оболтуса. Нет, теперь это был тот, прежний Старик. Который расплатился за свою ошибку двумя ногами и левой рукой. Какая-то чертова сука успела коснуться его, но старик выдержал. У него не разорвалось сердце, у него не отказали почки. Только это еще ничего не значит. Потому что после таких касаний долго не выживают – начинается рак, съедает человека за несколько дней. Старик нашел в себе силы расплатиться за ошибку. Он отрезал себе ноги под коленями – чертова сука схватила его за ноги. Ножом. Без наркотика, чтобы смягчить боль, без всего. Одну задругой. Перетянул. И отпилил кисть левой руки – ей он отрывал от себя чертову суку. Он не потерял сознания от боли. Он затянул правой рукой и зубами тряпку на обрубке левой руки, и еще смог доползти до дороги… Глядя сейчас в эти прозрачно-голубые глаза, очень трудно было поверить, что в них вообще может быть хоть искорка теплоты. – Что у тебя с рукой, Крамер? – Голос вспарывал воздух, как нож. Я удивленно вскинул брови: о чем речь? – Ты мне глазки-то не строй, щ-щенок… Опять за область лазил? Ну?! Я вздохнул и отвел глаза. – Далеко? Я кивнул. – В какую? Курская? Псковская? – Московская… – Дур-рак! Взвизгнули колеса, Старик подкатился ко мне и врезал костяшками пальцев мне в лоб: – Уп-пертый! Уп-пертый щенок! – Костяшки пальцев еще два раза стукнули мне в лоб. Больно, но я терпел. Старик – единственный человек на всем белом свете, кому я позволю еще и не такое. Потому что он имеет на это право. Уж он-то имеет… Да и за дело опять же. Это был не первый разговор. Далеко не первый. Так что да, очень даже за дело. Хотя я, конечно же, не согласен. – Ты на меня волком-то не смотри, не смотри, образина конопатая! Ишь… Тоже мне, выискался, последняя надежа мира… Я тебе сказал: не лезь! Понял, нет? Старик раздраженно крякнул, откатился от меня, сделал круг по комнате. Сказал уже спокойнее: – Руслана помнишь? Я вяло кивнул. Помню, но не очень хорошо. Я был слишком мал, когда в последний раз видел его. Лет тринадцать мне было. А Руслану под тридцать. Так что я его только издали и видел – здрасьте-досвиданья, и все дела… – А Пятиглазого? Вот Пятиглазого я помню куда лучше. С ним я часто болтал. И дело не только в том, что тогда я был уже постарше и на меня смотрели уже как на одного из равных. У Пятиглазого тоже были предчувствия. И он им тоже доверял, как и я… – Знаю, этого помнишь. – В голосе Старика прорезалось недовольство. – Тоже был рыжий и упертый… И, как и я, Пятиглазый старался поменьше говорить со Стариком об этих предчувствиях, вдруг накатывающих в минуты опасности. Для Старика это все – чушь и ерунда, которую надо выбить из головы. Хотя бы и костяшками пальцев… – Вот уж на что везунчик был, а и тот с концами. Сунулся за пределы области – и с концами. Понимаешь, нет? Тоже так кончить хочешь? Я покачал головой. – А зачем тогда лезешь? Я вздохнул. Я уже пытался объяснить ему, что не могу, как остальные: сидеть в городе и ничего не делать, утешаясь тем, что в нашем Смоленске этих чертовых сук больше нет, нет ни одной, даже самой завалященькой. Сидеть, не высовывая носа за пределы области. Довольствуясь тем малым, что есть. Я так не могу… – Уп-пертый… Вот ведь упертый, а… Убил? Я вздохнул и уставился в чашку. Почувствовал, как щеки наливаются жаром: – Нет… Старик озадаченно крякнул. Сделал еще один круг по комнате, остановился напротив меня и выпалил: – Рассказывай! * * * – Значит, не убил… – Старик потер правую бровь и вдруг усмехнулся: – Первая хорошая новость от тебя за последний месяц, Крамер. А вот мне было не до смеха. – Но я убил ее волка. – Какого еще волка? – нахмурился Старик. – Заместо пса у нее был. И теперь она меня достанет. Старик поморщился: – Крамер… – Достанет, – упрямо повторил я. А может быть, и не достанет. Но Старику об этом знать не следует, верно? – Либо я успею достать ее, пока не всплыл волк, либо она достанет меня, – убежденно сказал я. – Вот ведь упрямый, а! Ну как, как она тебя достанет? Ну, всплывет собака через пару дней, и что? За три дня в ее псином мозгу не останется ни одной целой клеточки. Из такой головы никто ничего не вытащит. Успокойся… Я помотал головой. – Прекрати, – приказал Старик. – Ну-ка взял себя в руки и прекратил этот детский сад. Некромантия, еще скажи… Выдумает, тоже мне… Но я снова упрямо помотал головой. Стараясь не смотреть в глаза старику – актер из меня и так-то никудышный, а Старик меня знает как облупленного. Пол моей жизни у него на глазах прошли. – Я не знаю как, – сказал я. – Но я знаю, что она меня достанет. – Хватит, Крамер! – Старик врезал ладонью по подлокотнику. – Хватит! Да, я вижу, та девочка не просто так погулять вышла, раз так тебя приложила. До сердца, до печенок прочувствовал, что такое хороший удар паникой, да по совсем открытому, а? Но не сходи с ума. То, что ты ее так боишься, – это потому, что ты был открыт. Вот тебя и зацепило. Маскировался под зверюшку? Вот теперь и не ной, что так страшно. Зверям всегда так. Ну а все твои предположения, что она тебя достанет… Ты ведь не зверюшка, да? Вот и пытаешься рационально объяснить тот страх, что она в тебя засадила. Это понятно… Старик вздохнул, пожал плечами: – Тебе надо просто развеяться. Через неделю этот страх пройдет, и ты поймешь, что эта паучиха не страшнее прочих… Я упрямо тряхнул головой, потом взял заварочный чайник и стал разливать уже остывшую заварку по чашкам. Хмуро. – Ну нельзя нам туда лезть! – не выдержал Старик. – Нельзя! Как ты этого не поймешь! Я поставил заварочный чайник, стал разливать кипяток. Старик всегда делает чай по старинке: крепкую заварку и кипяток отдельно, вместо того чтобы сразу делать чай. |