Онлайн книга «Разлом времени»
От обиды на глаза Сабовчика навернулись слезы, и договорил он уже совсем упавшим голосом: — Очнулся, бластера нет, все наши кто где… Больше всех досталось Гуго, он только в госпитале пришел в сознание, и Ли, ему этот злодей из бластера вскользь руку опалил, теперь, наверное, трансплантацию кожи будут делать… — М-да, — проронил я. Сабовчик воскликнул: — Вы не думайте! Я уже предложил свою кожу! — Почему никто из вас не применил бластер, ведь инструкция обязывает сделать это в случае экстренных обстоятельств? — без интонации спросил Дэйв. — По живым людям?! — искренне возмутился Йожеф. — Теперь у этих «живых людей» шесть бластеров, — подытожил я. Видимо, врачи снабдили тело Сабовчика датчиками, потому что в дверях появилась медсестра. Ее лицо было строго. — Простите, я вынуждена прервать вашу беседу, она отрицательно сказывается на состоянии нервной системы больного. — Какой я больной?! — вспыхнул Йожеф, но тут же поник под мягким, но настойчивым взглядом карих глаз медсестры. Главное мы узнали — на пост совершили нападение Веркрюисс и его сообщники. Поэтому не стали больше тревожить ни нервную систему Йожефа, ни его коллег и, поспешно оставив госпиталь, оседлали бот. Взмыв в небо, мы связались в шефом. Но Владимир Семенович ничем не мог нас порадовать. Беглецы как в воду канули. — Асен, поговори с Борручагой, он ждет тебя на Сейшелах, — сказал шеф, потом обратился к Каллагану: — Дэйв, закинь его на острова, а сам возвращайся в Неваду, возглавишь операцию по захвату. — Но, Владимир Семенович, — попытался возразить я. Шеф язвительно оборвал меня: — Хочешь сказать, что твой заместитель не справится?.. Этого я не только не хотел сказать, но и не думал ничего подобного. Поэтому согласился с шефом: — Задача ясна. — Ну вот и славно. Дэйв торопился вернуться в Неваду и гнал бот на предельной скорости. Приземлив его рядом с домом профессора Батгуула, он коротко распрощался со мной, захлопнул колпак, и бот ушел вверх. Навстречу мне вышел высокий брюнет в рубашке навыпуск и коротких шортах. — Привет, Карл, — сказал я. — Как успехи? Карл молча развел руками. Я полюбопытствовал, чем занимается другой член моей группы — Алексей. — Продолжает допрашивать отшельников, — ответил Карл. — А я вот сижу здесь без дела, если не считать десятка партий в настольный теннис с Борручагой. — Он способен играть после смерти учителя? — удивился я. — Заставил играть почти в приказном порядке, уж слишком он тяжело все переживает, а так хоть какое-то отвлечение от мыслей. — Хорошо, ступай на помощь Алексею, а я за тебя посижу без дела. Карл обрадованно бросился исполнять поручение, а я вошел в дом. Борручага оказался щуплым смуглолицым человеком с полысевшей до времени головой. Он стоял посреди просторного холла и сосредоточенно крутил в руках ракетку. Моих шагов он даже не расслышал. — Добрый день, — негромко сказал я. Услышав рядом с собой незнакомый голос, Борручага вздрогнул, поднял на меня печальные маслянисто-черные глаза. Я представился и спросил: — Ну, кто побеждает в теннис — Карл или вы? — Побеждает?.. Не-е знаю… Сказав еще несколько ничего не значащих фраз, на которые ученик профессора отвечал робко и неуверенно, словно не понимая, о чем с ним говорят, я перешел к делу: — Рауль, вы часто посещали профессора? — Н-нет… не очень… Последний раз был, кажется, месяца три назад. — А с Веркрюиссом вы были знакомы? — Да, конечно, мы вместе с ним учились в классе профессора, это был любимый ученик Батгуула… Давно был любимым учеником, а потом, потом они… Я уже знал, что было потом, и спросил: — Может, в последнее время у них отношения изменились в лучшую сторону? — Да, да… Вы правы. Профессор, кажется, даже простил его. Они часто беседовали. Веркрюисс, по словам профессора, изменился, с возрастом понял свои заблуждения. — Профессор знакомил его со своей работой? — С теоретической частью. Впрочем, я точно не знаю, может, и с практическими разработками… Хотя Веркрюисс и сам был достаточно осведомлен, он ведь когда-то был правой рукой Батгуула. — Веркрюисс — способный ученый? — этот вопрос давно интересовал меня. — Не то слово! Талантливый! Внезапная запальчивость собеседника немного покоробила меня. — Может, гений? — едко осведомился я. — Н-нет… Гений — он для всех, а Веркрюисс был для себя… Мне стало неловко за свою несдержанность, и я погасил смущение вопросом: — Профессор был доверчивый человек? — К сожалению… Он очень добрый, а добрые всегда доверчивы. К тому же он был поглощен наукой, помимо нее, ни о чем не думал. — Веркрюисс способен довести машину до конца? Взгляд собеседника стал еще более горестным: — Право, не знаю… Неизвестно, в какой стадии была работа, ведь исчез индивидуальный компьютер профессора, а там выкладки… Исчезли опытные блоки… Я помрачнел: — Сколько понадобится времени на доводку? Борручага не расслышал вопроса, продолжал развивать свою мысль. — Самое ужасное то, что у профессора все было в одном экземпляре — и опытные блоки, и расчеты… — Сколько времени может понадобиться Веркрюиссу? — напомнил я. — Что?.. А-а-а… времени… Н-не знаю… Если Веркрюиссу было далеко до профессора в области теории, то в реализации практических задач он, пожалуй, на сегодняшний день самый сильный среди ученых… — Что может ему помешать? Борручага с надеждой взглянул на меня: — Только вы… — Я не об этом. Какие технологические или… научные проблемы могут приостановить работу? — Право, я затрудняюсь… Последние семь лет я занимался совершенно другой областью знаний… Может, недостаток ирия? — Извините, — сказал я и, отойдя в сторонку, связался с шефом. — Все понял, — быстро ответил Владимир Семенович, выслушав мое сообщение. — Сейчас распоряжусь усилить контроль за всеми хранилищами. Отключив связь, я вернулся к Борручаге: — А у профессора был запас элемента для проведения экспериментов? — Да, но, похоже, они до него не добрались. Это единственный блок дома, куда посторонний не может проникнуть, дверь закодирована на появление профессора. Раскодировать ее может только Совет. |