Онлайн книга «Ручной Привод»
|
– Кстати, об амнистии ничего не слышно? – Или условно-досрочном? – Может, походатайствуете? – А мы отблагодарим чем-нибудь, как-нибудь, когда-нибудь. – Брат Бандера благодарить умеет, потому мы здесь и оказались. – Это старая история, брат Бизон, господину старшему помощнику неинтересно. – Называй без чинов. – Опять забылся, брат Бандера. Спасибо тебе. – Пожалуйста, брат Бизон. Обращайся, если что. Балаган начал раздражать. – Будете и дальше дурака валять, на УДО не рассчитывайте, – с чувством произнес Ясень. – Намек поняли! – Никаких дураков! Но глаза приятелей противоречили послушному тону. И Бизон, и более простой Бандера смотрели на Виктора так, словно знали нечто ему пока недоступное, и это знание превращало его приказы и обещания в пустой звук. «Надавить?» Но внутренний голос, ответственный за общение с народом, помалкивал. Получается – не время. Вторая топка печи закрывалась блестящей металлической шторкой, над которой белой краской было выведено: «Вы умираете, мы делаем все остальное!» К шторке подходил ленточный транспортер, в начале которого стоял шикарный, красного дерева гроб с бронзовыми ручками. Наверху поговаривали, что за дополнительную плату умельцы вырезали на крышке и стенках сценки из жизни усопшего. Ясень обошел похоронный ящик, барельефов не обнаружил – видимо, покойник при жизни был прижимист, – после чего покосился на приятелей: – Показывайте! Бизон обернулся к напарнику: – Приборы! Второй кочегар бросился к манометру. – Давление в порядке! – Дубина! Температура! – Подходящая! – Тогда вперед. Бизон подошел к началу транспортера, подождал возвращения напарника, после чего кочегары стянули бейсболки, Бизон вытащил из кармана бумагу, сильно похожую на счет-фактуру, и плаксивым голосом зачитал: – Сегодня мы провожаем в последний путь Валентина Васильевича Никифорова. Мужчину, прожившего долгую и честную жизнь… «Опять цирк!» – Его «искра» уже наверху, – буркнул Ясень. – Для чего балаган? – Проявляем уважение, – объяснил Бандера. – Но если вы приказываете ускорить процедуру – пожалуйста. И почему-то икнул. Бизон положил бумажку на крышку и надавил на красную кнопку. Кочегарка наполнилась траурной музыкой, транспортер загудел, гроб двинулся к печи. Бизон и Бандера махали вслед платочками. – Это и есть уважение? – Прощаемся, господин старший помощник. Так принято. Шторка поднялась, открыв замечательный вид на бушующее внутри крематория пламя. – Теперь Валентин Васильевич Никифоров видит свет в конце тоннеля. – Хватит паясничать. – Как прикажете. Платочки исчезли. Виктор проследил, как гроб въехал в печь, а когда топка закрылась, повернулся к раздолбаям подчиненным. – Что будет с прахом? – Соберем и отдадим. – Безутешным родственникам? Приятели в унисон затрясли головами: – Кто же нас родственникам покажет, господин старший помощник? В здравом-то уме? Прах мы администратору отдаем под роспись. Опять прокол. И опять небрежно скрытое веселье в глазах приятелей. «Спокойно! Ты новичок, они присматриваются. Никто не говорил, что будет легко!» Виктор кивнул: – Ясно, показывать вас приличным людям не следует. – Да где их взять, приличных-то? Такая шантрапа кругом, даже страшно делается. Вот на прошлой неделе одного жгли… «Пора брать ситуацию в свои руки!» – Моральный облик туземцев обсудим позже. – Ясень уверенно прошел к стоящему в углу грубому деревянному столу и уселся на стоящую рядом с ним лавку. – Присаживайтесь. – Благодарствуем. Два металлических шкафчика – видимо, с одеждой. Постеры с обнаженными красотками на стене. Нижние края плакатов усеивали номера телефонов и короткие пометки: «Ленка», «Маринка», «медсестра из травмы»… Приятели определенно пользовались успехом у женской половины персонала. Еще одна надпись: «Зинка». Телефон правильный. Виктор сумел удержаться, ничем не выдал, что обратил внимание на запись, и перевел взгляд на пожелтевшую афишу, с которой на посетителей таращились наряженные в облегающие белые комбинезоны лохматые. «Братья Хаджи-Мурат! Воздушная эквилибристика и уникальные мотоциклетные трюки!» – Это нас Черепаныч в Воронежский цирк пристроил по старой памяти, – объяснил Бизон. – Когда надо было из Михайловской лет на десять убраться. – А то примелькались. – Хорошее было время. Гвоздями программы работали. В Липецке гастролировали, в Хабаровске… Нас хотели в Монте-Карло взять, но не сложилось. – Побоялись, что мы за рубежом останемся. – Еще в советское время было. – Не будешь же объяснять, что мы тогда по Монте-Карло каждую ночь шарились. – Оставь, брат Бандера, господину старшему помощнику неинтересно. Приятели расположились на лавке, выставили на стол локти, подперли кулаками подбородки и верноподданно уставились на Виктора, всем своим видом показывая, что готовы внимать. На предплечье Бизона всеми оттенками синюшного сверкала вытатуированная фраза: «Коронован в полночь». Толстенное предплечье Бандеры украшалось зеленым драконом, прихлебывающим из пивной кружки. Ясень медленно открыл папку, пробежал взглядом по короткому списку и поинтересовался: – Судя по описи, где-то здесь должен стоять резервный бак. «Емкость охладительная, штатная, двойного сечения, номер шестнадцать дробь полста один». – Забрал свой металлолом Черепаныч. – Давно уже. – Нам железяки ни к чему. От них уголь портится. – Тем более двойного сечения. Она же неподъемная небось! Слаженный хор показал, что к судьбе «емкости охладительной» приятели имеют самое непосредственное отношение. – Резали бак здесь? – Чем резали? – Автогеном небось. – А кому он резаный нужен? Так его можно в отопительную систему вклеить, благо, тепло он хорошо держит, двойное сечение все-таки… – Дубина ты, брат Бандера, – вздохнул Бизон. Белобрысый понял, что проболтался, и опустил голову. Виктор сдержанно улыбнулся. |