Онлайн книга «День Диссонанса»
|
– Твоя правда, о хозяйка массивных ляжек. По мне, так она упряма, невежественна, и проку от нее не жди, хоть и навидалась всякого. Жисть – штука крутая, а я вам не нянька для писюх. Но в такой тюряге я не оставлю даже пронырливую и скользкую саламандру из тех, что шныряют по потолку и норовят тебя обгадить. – Ты что-то углядел? – Джон-Том подошел к нему. – По-моему, там шик, блеск и красота. – Лажа! – отрезал выдр. – Мы видели только туфту, которую нам пихали под нос. Этот кореш, Чокас, склизкий, как дерьмо перекормленной совы. Я таким не буду верить, покуда ссать не разучусь. – Он повернулся к Джон-Тому и Розарык. – Я, конечно, не заблуждаюсь насчет того, что вы заметили один пустячок. Скажите-ка, сосунки востроглазые, почему с первых этажей на улицу не смотрит ни одно оконце? Джон-Том кинул взгляд налево, затем направо и убедился в полной правоте выдра. – Ну, не знаю. Вероятно, у них есть причина. – Вот и я про то же. А еще, заметь, на вторых этажах все окна зарешечены. – Всего лишь декорации из кованого железа, – прошептал Джон-Том, пройдясь взором по верхним этажам. – Декорации? Чувак, ты это всерьез? – В гоходе небезопасно, – напомнила Розарык, – а сихоты беззащитны. Хешетки, навехное, нужны от вохов, чтобы не кхали подхостков для пходажи в хабство. – Если это так, то Друзья Улицы – жуткие перестраховщики. По эту сторону стены возле приюта нет ни единого деревца. Мадж снова был прав: между частными владениями и ближайшим строением приюта лежало открытое пространство улицы. – И что это доказывает? – спросил Джон-Том. – Да ни хрена, кореш. И все ж таки я нутром чую: чтой-то здеся не так. Занятно было бы поболтать с одним-двумя питомцами в сторонке от этой пираньи с беличьим хвостом и разлюбезного экскурсовода. – Я наслышан о разных приютах, но рядом с этим самый лучший из них покажется хуже гнилогоршковской кутузки, из которой мы дали деру. – Как раз это, приятель, меня и тревожит. – Мадж обвел глазами безмолвные стены. – Слишком уж тут клево. – Не уверен, что я тебя понимаю. – Да ты сам подумай, шеф. Детеныши всегда грязные. Им точно так же свойственно пакостить, как мне – потеть. Это естественно. Тут наверняка полным-полно детенышей, – и вдруг чистота, как в будуаре у придворной дамы. Рассматривая зарешеченные верхние окна, Розарык спокойно произнесла: – Пожалуй, для такого заведения здесь и в самом деле слишком чисто. Почти как у вхача в кабинете. – И ты, Розарык? – удивился Джон-Том. – Что значит – и ты? Выдха хассуждает здхаво. Я не скхываю своей непхиязни к детенышу, но буду спать спокойнее, зная, что он в хохоших хуках. – Ну, раз вы оба так считаете, надо поговорить с ней перед уходом. Джон-Том двинулся к калитке, но Мадж удержал его за руку. – Расслабься, чаропевец. Старый хрен держался вполне миролюбиво, но лишь потому, что мы не задавали каверзных вопросов и не совали нос куда не просят. Если б он хотел, чтоб мы повидались с кем-нибудь из детей, он бы так и сказал. Сомневаюсь, что он горит желанием нам помочь. – У него на то веская причина. Дети, наверное, спят. Поздно уже. – Все? Вряд ли. А как насчет ночных жителей? Сусликов и мотыльков? – Вероятно, у них отдельные помещения, чтобы не мешали остальным, – предположил Джон-Том. – И ночным не нужно освещение. – И все-таки должен быть хоть намек на жизнь. Вспомни, ведь мы говорим о шайке детенышей. Джон-Том покусал нижнюю губу. – Верно, тут чертовски тихо. – Как в склепе, кореш. Ты мне вот что скажи: почему бы тебе не усыпить их всех чаропением, как ту кодлу на пиратской лохани? – Не выгорит. На корабле все слышали дуару и мой голос, а тут слишком много стен. Мадж кивнул. – Ладно. Значица, теперь моя очередь маленько поколдовать. – Твоя? Выдр ухмыльнулся, изогнув усы. – Парень, ты тут не единственный магистр необычных искусств. Они отошли вдоль стены подальше от входа. По пути Джон-Том обратил внимание на отсутствие других наружных дверей. Впрочем, они могли находиться с другой стороны комплекса, да к тому же над Друзьями Улицы не довлел «Лос-Анджелесский свод правил пожарной безопасности». Возле дерева, росшего ближе всех к зданию, Мадж остановился. – А теперь, моя маленькая мурлыка, есть работенка и для тебя. – Он указал вверх. – Видишь вон тот сучок? Второй снизу? Розарык кивнула. – Сможешь залезть на него и проползти до конца? Она нахмурилась. – Зачем? Ветка не выдехжит моего веса. – В этом-то все и дело, милашка. Джон-Том тотчас разгадал замысел выдра. – Не годится, Мадж. Ветка швырнет тебя башкой об стену, и вместо ценного друга у меня на руках окажется мохнатый сумасшедший самоубийца. – За меня не волнуйся, шеф. Я знаю, что делаю. Мы, выдры, рождаемся акробатами. Жисть наша ваще проходит в забавах, но када надо, мы бываем серьезными. Дай попробовать. – Не больше одной попытки. – Джон-Том передвинул дуару на грудь. – Почему бы не закинуть тебя на крышу с помощью чаропения? Идея пришлась Маджу не по вкусу. – Потрясный будет эффект, правда, чувак? Кошачья серенада под этими решетками даже летучую мышь разбудит. – Мне не нхавится такое схавнение, водяная кхыса. – Розарык полезла на дерево. Мадж пожал плечами. – Нравится, не нравится – какая разница? Ты бы всполошил весь гадюшник. – Я бы пел тихонько… – Ага, и катапультировал бы… виноват, Розарык, меня на середину какого-нибудь далекого океана. Без обид, приятель, ведь ты не хуже моего знаешь: бывают случаи, когда твое чаропение лупит мимо цели. Поэтому сейчас я предпочел бы дерево. – Спасибо за вотум доверия, – пробормотал Джон-Том, глядя вверх. Розарык уже осторожно кралась по указанной ветке. – Валяй, но, по-моему, ты спятил. – Почему, шеф? Впрочем, ты, безусловно, прав. Это доказывается тем, что я стою здесь и прошу забросить меня на каменную стену, вместо того чтобы кайфовать на мягкой койке где-нибудь в Колоколесье. – Он отошел от толстой ветви, опускающейся к земле под тяжестью Розарык. Тигрица ползла, пока могла удерживаться всеми четырьмя конечностями, затем свесилась и двинулась к концу ветки на передних лапах. Через несколько секунд листья зашуршали о брусчатку. Мадж угнездился на самом конце, в петле, образованной двумя сучками. – Ну, милка, что ты на это скажешь? |