Онлайн книга «Инфернальная музыка»
|
– А и правда, че? – Выдр покосился на остров. – Че опасного в силе, которая в пух и прах раздраконила этот лес? Че опасного в крутых голых утесах и острых шпилях, в неподвижных черных тучах, в громах без молний? Ты прав: разве че клепаный дурак способен учуять здеся опасность. До его лапы дотронулась чужая, нежная. Он взглянул в полные восхищения глаза Пивверы. – По-моему, ты очень смелый, раз идешь туда со своим другом. – Да. – Рысь обняла его за плечи. – Это очень дос-стойно, очень благородно с-с твоей с-стороны. – Достойно?! Благородно?! – Мадж был ошеломлен. – Стал быть, это правда: я конченый выдр. Ни один уважающий себя урка не захочет показаться в одной компании со мной. – В голосе появилась твердость: – Коли так, можно идти спокойно. Ниче страшнее миловидной бабенки, которая назовет меня благородным, я на этой горке не найду, К нему наклонился Джон-Том: – Мадж, не воспринимай это слишком близко к сердцу. Для меня ты всегда останешься лживым, жуликоватым, вороватым, пройдошистым трусом. На глазах выдра набухли слезы. – Спасибо тебе, кореш. До чего ж приятно узнать: как бы сильно я ни менялся внешне, один человечишка всегда будет любить меня таким, какой я есть на самом деле. Вокруг друзей уже собрались все. – Воплощение с-силы духа, – заявила Сешенше. – Олицетворение стойкости, – добавила Алеукауна. – Квинтэссенция мужества! У Пивверы сияли глаза. – Че? Квинтэссенция мужества? – Выдр выпрямился во весь рост. – Вот тута, крошка, ты совершенно права. – Он повернулся к Джон-Тому: – Давай-ка, чувак, спустим на воду шлюпку. Мне-то она, конечно, на фиг не нужна, но страшно и думать о том, чтоб предлагать тебе купание. Да ты не волнуйся. Я за тобой пригляжу, вот так. Джон-Тому пришлось закусить нижнюю губу, чтобы не расхохотаться. Это делалось уже столько раз, что с многострадальной губы не сходили шрамы. Пока он настраивал дуару, а Мадж изображал украшение на носу корабля, солдаты осторожно спустили на воду единственную шлюпку. Напутствуемые градом советов и предостережений, друзья гребли к берегу. Впереди кружилась и приплясывала в воздухе возбужденная музыка. Высадка на мелкий черный песок прошла благополучно. Корабль остался за пределами слышимости, а посему Мадж поспешил превратиться из рыцаря без страха и упрека в его полную противоположность. – Какого клепаного лысого черта я здеся делаю? – кипятился он, помогая Джон-Тому вытащить лодку из воды. – Чувак, че за вонючие обстоятельства затолкали нас в эту паршивую дыру? Джон-Том аккуратно сложил весла в лодку. – Во-первых, твое тщеславие. Да-да, это оно тебя сюда привело. Тщеславие и жадность, вот что всегда тобою движет. От этих слов выдр заметно повеселел. – Вот спасибочки! А я уж было подумывал, и правда мне хана! – Он расплылся в ухмылке. – Квинтэссенция мужества! Это ж надо такое сморозить! – Пиввера знает, что делает. Если одна струнка души не отзывается, надо тронуть другую. – Джон-Том стер с ладоней морскую соль. – Ладно, пошли. Выдр огляделся: – Пошли? Куда пошли? – Туда, куда шли все это время. Джон-Том указал на звонкое облачко. Оно возбужденно голосило у опушки увечного леса. – Шлепать за косяком безмозглых нот? Ты это всерьез? – Я это всерьез. – Интересно, че это я ни капельки не удивлен? – Запрокинув голову, выдр разглядывал тропу впереди. – Тока ты, кореш, не торопись, ладно? Ты ж знаешь, лапы у меня не шибко годятся для скалолазанья. Тут вы, люди, затыкаете нашего брата за пояс. Джон-Том двинулся вперед. – Не волнуйся. Будет трудно – я помогу. Когда стало ясно, что он идет в одиночестве, пришлось остановиться, оглянуться. – Да идем же! Мадж задумчиво водил по песку носком башмака. – Знаешь, приятель, я б лучше остался и посторожил шлюпку. Ты ж не хочешь, чтоб мы с тобой застряли на этом поганом островке? – До корабля плыть всего ничего. Идем. Где твое хваленое мужество? Выдр неохотно поплелся за ним. – Ваще-то при мне. Я просто хотел проверить, смогу ли в случае чего с ним совладать. В некоторых ситуациях, по твоей вине возникающих, это бывает совсем нелегко. Между тем на прочно заякоренном судне солдаты терли и мыли все подряд, а принцессы собрались на корме – поговорить. – Наконец-то! – с откровенным облегчением произнесла Сешенше. – Я уж думала, мы никогда не отдохнем от кошмарного выдра. Схожим образом рассуждала и Алеукауна: – Да! А ты заметила, как он на тебя пялился? Глазищи как у совы! Что называется, откровенный взгляд! Квиквелла шлифовала когти. – У выдр в словаре нет такого слова – скромность. Во всяком случае, у особей противоположного нашему пола. – Подруги, не слишком ли горячее у вас воображение? – Умаджи лежала на палубе, млея на солнышке. – Или вы чересчур мнительны? На меня он так не смотрел. Сешенше и Квиквелла переглянулись и сдавленно захихикали, а Пиввера сказала: – Ну, я даже не знаю. По-моему, он вполне ничего. – Понятно, ведь он из твоего племени, – заметила Алеукауна. – Да, понятно, но непрос-стительно. Сешенше опять хихикнула. – Так бери его себе, кто же против? – Ансибетта легонько пожала плечами. – Выдры-самцы такие… такие… – Какие? – Пиввера взглянула на нее в упор. – Упертые. Разве они умеют думать о чем-нибудь, кроме?.. – Кроме чего? Пиввера не собиралась отпускать ее за здорово живешь. – Кроме рыбы. Только о ней и говорят! Разновидности рыбы, блюда из рыбы, ловля рыбы. Более того: от Маджа пахнет рыбой. Он помешался на рыбе! – Да неужели? – Пиввера недобро ухмыльнулась. – Что ж, дорогая Ансибетта, не буду спорить. Человеческая наблюдательность никогда не перестанет меня восхищать. – Просто мне кажется, это так очевидно, – прошептала Ансибетта. – О, несомненно, – согласилась Пиввера. – Лейтенант? Пауко стоял на баке, разглядывал берег. К нему подошел Найк: – Что-нибудь видишь, солдат? – Вижу сияние, командир. Но не близко. На порядочном расстоянии, за рифом. – Пауко напряг великолепное зрение. – И оно почему-то кажется знакомым. |