Онлайн книга «Продавцы невозможного»
|
Моратти не оставлял надежд сыграть на самолюбии Алексея. Утром директора филиалов получили «для ознакомления» проект частичной реорганизации СБА, во вступительном слове к которому хитроумный Ник выражал уверенность, что с запуском Станции не возникнет проблем, соответственно, встает вопрос о строительстве следующих энергоблоков, на других континентах, и предложил создать для их охраны специальное Управление. Руководителю полагалась должность первого заместителя президента. – Уверен, Алексей воспринял предложение так же, как и предыдущие. То есть пропустил мимо ушей. – Ставки постоянно растут, – напомнил Мертвый. – Я помню. – Хорошо. – Тему Кауфман закрыл: раз Мишенька считает, что все в порядке, значит, так оно и есть. – Сторонний заказ готов? – Заканчивают монтаж последнего устройства, того, что для Европы. Остальные уже в пути. – Нестандартный груз? – Доставили на место час назад. – Накладок не было? – В самолет контейнер грузила внутренняя безопасность Станции. Из самолета доставал Отдел прямых переговоров. Полная секретность. Рядом с контейнером постоянно находились только те, кому безусловно доверяли. – Коды переставлены, в настоящее время груз полностью готов к эксплуатации. – Отправляйте по согласованному каналу. * * * Территория: Африка Горнодобывающий полигон «Всемирной рудной компании» Кодовое обозначение – «Африка» Иногда добрые феи принимают странный облик Это случилось на седьмые сутки пребывания в изоляторе, когда Чайка уже считал часы до отправки в камеру. Врачи свое дело сделали, на ноги его поставили, и теперь заключенный 0286 должен вернуться, чтобы у господина директора Флобера появилась возможность довести до конца свое дело. Перечеркнуть усилия докторов и отправить заключенного 0286 на тот свет. Как слишком много знающего. Причину, по которой его так долго держали в изоляторе, Илья тоже просчитал: во время бунта перебили всех «прикормленных» Флобером уголовников, и директору требовалось время, чтобы подготовить киллера, активизировать, так сказать, следующего Пилсуцки. И сможет ли на этот раз помочь Ушенко – большой вопрос. Вряд ли надзиратель, даже в ранге заместителя директора, обладает такими же возможностями, как хозяин Африки. Так что расклад, мать его, не очень. Как именно его убьют, Чайку не волновало – найдут способ, не дураки ведь. Твердо знал одно – в изоляторе не тронут, а потому дергался при каждом появлении надзирателя. Холодел, видя приносящего еду надзирателя, и торопливо раскуривал сигарету после его ухода. Не сейчас. Не сейчас. А потому ночью, разбуженный едва слышным скрипом открывшейся двери, полусонный Илья сразу же поинтересовался: – Меня? С вещами? – А голос, предатель-голос, слишком высокий. И пальцы вцепились в подушку – не оторвать. – Меня? Холодно. Холодно. Холодно. Не плевать тебе на жизнь, Чайка, совсем не плевать. Она у тебя дерьмо, она у тебя Африка, но она – твоя, единственная, мать ее, любимая. – Меня? – Извините. Ответ прозвучал приглушенно. Причину окончательно проснувшийся Илья понял через пару секунд: лицо пришельца скрывала наномаска. Дверь захлопнулась, однако «глазок» надзиратель оставил открытым, и тонкий поток света слегка разгонял царящий в камере мрак. Не сейчас! Чайка сел на койке, потер грудь, пытаясь избавиться от сковавшего душу мороза, и одновременно разглядывал невысокую фигуру гостя. – Ты кто? – Пришел, – коротко отозвался тот. – Сюда. – Я вижу. Безликий серый комбинезон, аляповатая наномаска, не стандартная черная, а украшенная дурацкой кукольной физиономией… Где вы видели заключенных в маске? Впрочем, затягивать игру в секреты пришелец не стал. Снял маску и бросил на койку. – Здравствуй. Бритая голова, черная вязь татуировок… – Олово?! – Пришел, – подтвердил слуга Грязнова. Указал на маску: – Тайно. И покачал головой, подтверждая собственные слова. Пришел. Пришел в Африку! В чертову, мать ее, Африку! – Подожди! – Илья засуетился, вскочил с койки, принялся торопливо натягивать штаны. – Подожди… Олово не мешал. Прошелся по камере, с любопытством разглядывая скудную обстановку, потрогал пальцем стену, осмотрел туалет, с сомнением покосился на ржавый рукомойник, затем подтащил табурет и уселся напротив одевшегося Ильи. – Что ты здесь делаешь? – За тобой. Гласные Олово не тянул, видимо, поставил изменитель голоса, однако по-прежнему предпочитал слова попроще, а предложения покороче. – За мной? – За тобой. Надежда на спасение! Избавление от смерти! Жизнь! Однако что-то помешало Илье обрадоваться, горечь гасила зарождающуюся радость. Горечь, порожденная последними годами. – За мной? – переспросил Чайка. – А не поздно? – Ты жив, – рассудительно заметил Олово. Поразмыслил еще и добавил: – Не поздно. И получил в ответ яростный шепот: – Я жив? Да, жив. Я здесь почти три года жив, твою мать! Три! А что вы мне обещали? Не волнуйся, Илья, через несколько месяцев… Я чуть не сдох! Олово не стал напоминать, что лично он никаких обещаний не давал. Замер на табуретке и, не моргая, смотрел на орущего парня. Когда услышал, что крики стихают, повторил: – Ты жив. – Потому что дрался! – Жизнь – ценный приз. «Какого хрена?» – Хватит тупой философии! Чего тебе нужно? Что нужно Кириллу? Я вас не сдал, не сказал, что работал на вас. А теперь – отстаньте, мать вашу. Мне осталось отсидеть несколько месяцев, и больше мы не увидимся! – Ты не веришь. Чайка осекся. – Не доживешь, – спокойно продолжил Олово. – Знаешь. И вновь покачал головой. Ну что за привычка! Илья едва не взвыл от бешенства. Схватить бы урода за шею, врезать… Нельзя. Помнил скупые истории, что рассказывал о слуге Грязнова Корнелиус. О том, что Олово один – один! – решает все проблемы Кирилла. И о том, что с ним не рискуют связываться даже прятки. А кто рискует – исчезает. – Плевать! – Мастер не мог помочь раньше, – терпеливо объяснил Олово. – Непростые времена. Мертвый крутил гайки… |