Онлайн книга «Хаосовершенство»
— Пусть только попробует, — грозно пообещал не оценивший юмора Олово. Матильда находилась под покровительством слуги, что гарантировало гипотетическим обидчикам весомые неприятности. — Господи, я ведь не тебя спрашиваю, — всплеснул руками Таратута. — Занимайся скотом. — Котом. — Тебе виднее. — И вернулся к девушке: — Бьет? — Филя, с чего такая глупость? — Ну, байкер и все дела… Я где-то читал, что у них это in rerum natura. [5] Нажрется пива, и давай кулаками махать. — Не наш случай. — То есть у вас любовь? — Самая настоящая, — твердо подтвердила Матильда. — Повезло… — Филя попытался погладить Козявку, но не преуспел, убрал руку, среагировав на продемонстрированные когти, зевнул, посмотрел на часы, прислушался и, услышав топот на лестнице, удовлетворенно хмыкнул: — Кажется, закончили. Патриция покинула подвал первой, упорхнула, сказав, что хочет поговорить с Матильдой. Ганза и Чайка ушли следом, на ходу продолжая обсуждать особенности предложенной механиком конструкции. А вот Рус задержался. — Кирилл! Я должен с вами поговорить. — О чем? Грязнов, который только собрался выбраться из-за стола, остался в кресле и дружелюбно посмотрел на Лакри. — Я беспокоюсь о своих людях, — твердо и серьезно произнес тот. Несколько мгновений Грязнов пристально смотрел на парня, после чего кивнул: — Очень хорошая тема для разговора, Рус, очень правильная. — Вытащил из кармана платок, с сомнением посмотрел на него, убрал, достал из другого кармана свежий и вытер пот. — У тебя есть люди, и ты считаешь себя обязанным заботиться о них. — Они не мои… — Оставь, — вальяжно махнул рукой Кирилл. — Ты правильный человек, Рус, я в тебе не ошибся. — Помолчал. — Я ждал этого разговора. Он достал золотую коробочку, вытряхнул на ладонь несколько белых пилюль и проглотил их, запив водой из пластиковой бутылки. Лакри на мгновение сбился: неужели он настолько предсказуем? Но в следующий миг вспомнил, с кем говорит, и успокоился. Грязнов был антикваром, но только потому, что хотел быть антикваром. А вот возможности его выходили далеко за рамки, очерченные для продавца древностей, пусть даже и самого известного в мире. Кирилл был игроком, и этим все сказано. — Скоро я отправлюсь на Станцию, — осторожно продолжил Рус. — Верно. — Пэт и Матильда тоже. — А еще Мамаша Даша, Таратута, Олово… Здесь не останется никого. — Похоже на бегство. — Мы идем туда, где должны быть. Ни слова больше, никаких объяснений. «Мы идем туда, где должны быть». Лакри чувствовал, не знал, а именно чувствовал, что за проектом, за Грязновым и Патрицией, прячется нечто большее. Что за декларированным желанием подарить человечеству новую энергию скрывается некая тайна. В конце концов, Ганза мог просто передать техническую информацию тому же Китаю и снять все вопросы. Но не передал. Не захотел? Или не мог? Или все дело в тайне? Почему, черт возьми, так важно устроить аварию? — Что тебя смущает, Рус? — Не понимаю, зачем вы отправляете на Станцию всех близких. — Там спокойнее. Учитывая складывающуюся вокруг Станции ситуацию, слова Кирилла могли показаться издевкой, однако Рустам знал, что Грязнов ошибается редко. И если он сказал, что на Станции, которую постепенно окружают войска крупнейших государств планеты, будет спокойнее, чем в Анклаве, значит, так оно и есть. — А куда денутся мои ребята? — Не на Станцию, — коротко ответил Кирилл. Судя по скорости ответа, он был заготовлен заранее. Но и отказом фраза антиквара не прозвучала. — Есть и другие безопасные места? — Чуть менее безопасные, чем Станция, но куда спокойнее Москвы. К тому же у этих мест есть большой плюс — там будут рады видеть команду знаменитого Лакри. Рустам прищурился: — О чем вы говорите? — О промышленной зоне «Науком», которую корпорация выстроила неподалеку от Станции. Лакри вздрогнул: — Я не хочу служить «Науком»! Рустаму до сих пор снился город, сметенный с лица земли с помощью его разработок. Нечасто, но снился. Не город даже, а камни, смешанные с мясом и горем. Кусочек рукотворного ада имени «Науком». И его, Рустама, имени. — На кону жизни твоих людей. — Кирилл! Он ведь все это знает! И о городе, и о кошмарах. Знает! Так почему же… — Я понимаю, что выглядит предложение гадко, но другого выхода нет, — с неожиданной проникновенностью произнес Грязнов. — Я могу поговорить со своими друзьями из «Науком», и, уверен, они с радостью примут на работу Рустама Лакри и всех его людей. Ты получишь главное: пропуск в промышленную зону — и спрячешь там друзей. Ты их спасешь, Рус. Я не шучу. — То оружие, которое я придумаю за эти месяцы, убьет гораздо больше людей, чем я спасу, — горько ответил инженер. — Мы оба это знаем. — «Науком» известны твои принципы, и они сделают все, чтобы не потерять тебя во второй раз. Я думаю, они предложат тебе заняться чем-нибудь мирным, например транспортом. Получишь собственную лабораторию, фактически то же бюро, только под крылом корпорации. — Вы можете это устроить? Рус вспомнил вопросы, которыми подозрительный Чайка засыпал Грязнова в начале разговора. Вопросы о связях с Кауфманом. «Все страньше и страньше…» — как говорила Алиса. — Я могу устроить очень много вещей, — усмехнулся Кирилл. — И спасение твоих парней, поверь, далеко не самая сложная из них. Не будь у меня серьезных связей, нашего проекта попросту не существовало бы. — Но почему вы не с ними? Кирилл не просто вписан в существующий порядок, он входит в число управляющих им людей. В чем смысл его попыток разрушить систему? В чем тайна? Промолчать Грязнов не мог, но отвечать так, как хотелось бы Рустаму, не стал. — Потому что наверху оказываются люди двух типов: игроки и члены команды. Я игрок, Рус, у меня есть принципы, которые я считаю нужным защищать. — Грязнов помолчал. — Я не публичный человек, Рус, но я к этому никогда и не стремился, слава меня не прелыцает. Все остальное у меня есть: и власть, и богатство. И я употребляю их для того, чтобы чувствовать себя удовлетворенным. Я считаю, что должен это сделать, и я это делаю. Такой ответ тебя устроит? |