Книга Ядерная зима. Дожить до Рассвета!, страница 15 – Артем Рыбаков

— Срочную проходил, стал быть, если «запаса». А где? — Сибанов записал данные нашего нового рекрута.

— В оркестре Московского гарнизона, а потом в Ростове, в пятнадцатом оркестре штаба Северо-Кавказского округа.

— Сослали?

— Нет, сам поехал. В Москве надоело.

— Ладно, считай, ты принят. На довольствие пока поставить не можем — нет его, довольствия.

— Я потерплю.

— Ну, и чудно. Вот. — Виталий протянул парню листок бумаги. — Передашь старшему сержанту Порошникову. Это крепкий такой дядька лет сорока. С «Калашниковым».

Торжок, Мобилизационная набережная, дом 21 …июля, 2013 года. 13–05.

В комнате было накурено так, что периодически у сидевших за столом мужчин начинали слезиться глаза. В такие моменты возглавлявший совещание подполковник громко командовал: «Отставить, дымить!» — и минут пятнадцать никто не притрагивался к пачкам, во множестве разбросанным на длинном столе.

— Что из Волочка сообщают?

— Все штатно, — откликнулся молодой капитан с эмблемами связиста. — Ну, насколько это вообще возможно в нынешней ситуации. ТЭЦ работает, беженцев планируют размещать в старых казармах, что рядом с монастырем — ну, бывшие пятой авиашколы, [29] и в самом монастыре. — скороговоркой отрапортовал офицер. — Октябрьская дорога встала — нет напряжения в контактной сети. Они отправили поисковые группы, выводить людей из пассажирских поездов, но дрезин всего три.

— Понятно. Что по тысяча семьсот сорок первому?

— Введен усиленный режим охраны, но нам они пока не сильно нужны — там в основном инженерные боеприпасы, а на хрена нам сейчас мины и заряды разминирования?

— Что, стрелковки нету?

— Есть, но немного.

— По городу сколько собрали?

Куривший, несмотря на приказ, на подоконнике полицейский капитан в сером «городском» камуфляже затушил окурок в пепельнице из разрезанной пополам пивной банки:

— Наши попытались провести реквизиции, но народ посылает всех к бую. Решили до стрельбы не доводить, а то хрен знает что начнется!

— Да уж, — подполковник потянулся к пачке «Мальборо», но, видимо, вспомнив о собственном приказе, отдернул руку. — Получается, другого выхода, чем предложили эти «дачники» из Думаново, у нас нет?

— Выходит, что так, — согласился высокий майор, наливавший себе воды из чайника.

— А проблем не будет? — подключился милиционер.

— А ты пошли с ними кого-нибудь из ваших или сам поезжай. Как представитель закона! — Подполковник поднялся со стула. — А то, понимаешь, у меня скоро мясорубка может начаться, а стволов даже для всех часовых не хватает. Дожили, бля!

— Ну, мясорубка может не случиться… — Однако продолжить правоохранителю не дал сам военный комиссар:

— Ага, а то, что «дачники» уже мародеров в расход пустили, ты не слышал? Или, бля, внимания не обратил, а, капитан?

— Александр Васильевич, — милиционер поднял руки, притворно сдаваясь, — правомочность действий этого «рыцаря плаща и кинжала» со товарищи еще надо расследовать.

— От те нате, хрен в томате! — всплеснул руками военком. — Ты сам-то, Дмитриев, по-воинскому, — подполковник выделил это слово голосом, — кто?

— Сержант, — смутился милиционер.

— Вот! — назидательно поднял палец местный воинский начальник. — А товарищ Сибанов — подполковник, с академическим, между прочим, образованием. Да и второй, судя по описанию, — тоже не «эффективный, нах, менеджер». Так что доверия у меня к ним раз в сто больше, чем ко всем нашим обитателям Тверецкой набережной вместе взятым! [30] Хоть ребята эти не строевики, а из-под Феликса. Так что давай выделяй сопровождающего! И чтоб он через полчаса уже был у летунов! Я правильно понимаю, у вас все готово к рейду? — этот вопрос был адресован уже авиационному майору в «старорежимной» синей форме.

— Так точно! Через сорок пять минут можно будет вылетать!

— Так, теперь что у нас в Лихославле?

* * *

К трем часам первоочередные хлопоты отступили — часть проблем решили, прочие же удалось переложить на чужие плечи. В конце концов, хороший командир тем и отличается от плохого, что у первого личный состав работает как надо. А себя я относил все-таки к первой категории. Так что в штабе царил относительный покой. Мы с Виталиком, усевшись рядышком, занимались сортировкой личного состава, прикидывая, куда кого поставить, а Стоцкий оккупировал мой стол и занимался строительными расчетами. В двух деревнях, что располагались неподалеку от нашей дачи, обнаружилось много брошенных домов, и Федор пытался определить, сколько из них можно привести в божеский вид для размещения все прибывающих по шоссе беженцев.

Сергей-десантник и еще два добровольца во главе с эмчеэсовским лейтенантом выехали в сторону Твери для оповещения застрявших на федеральной трассе бедолаг. В качестве транспорта Серега взял свой роскошный «Рено Магнум», пятисот сил которого должно было хватить как для растаскивания заторов, так и для сноса разделительного заграждения. Чтобы облегчить решение последней задачи, умельцы из ремонтной мастерской на скорую руку присобачили к морде тягача монументальную решетку-отбойник.

«Надо срочно выяснить, что там с моими, да и с Иркиными родственниками! — Мысль эта пришла внезапно. — Батя вроде на даче ошивался. В Тарусе. Мама в отпуск в Евпаторию поехала. Места спокойные, хотя про Крым я бы не был так уверен». А вот судьба родителей жены вызывала у меня нешуточную тревогу — они сейчас отдыхали в Испании, а что там могло приключиться — одному богу известно. Тут о происходящем в пятидесяти километрах зачастую можно только догадываться, что же говорить о другой части света?

— Э, заснул, что ли? — толкнул меня в плечо Виталик.

— Нет, про родню задумался.

Друг помрачнел лицом.

— А где они у тебя?

— В Тарусе и в Крыму. А у тебя?

— На Волгу поехали, в санаторий какой-то, вот у жены в Москве остались, — он помрачнел еще больше.

— Мужики, да не убивайтесь вы так, — откликнулся Федор со своего рабочего места. — У меня в Питере все родственники остались, так что мне тоже волосы надо рвать, но пока держусь! Жене только не знаю, как сказать… — он потер лоб. — Горе-то общее, а переживать его каждый в одиночку будет, как считаете?

Мы помолчали пару мгновений — каждый, похоже, решал для себя, как он будет переживать свалившееся. Наконец Виталик шмякнул ладонью по столу, да так, что пластмассовый стаканчик, служивший прежним хозяевам карандашницей, свалился на пол и покатился, рассыпая свое содержимое: