Книга Ядерная ночь. Эвакуация, страница 17 – Артем Рыбаков

— И как же гражданку США занесло в нашу глухомань?

— Мы к маме моей на лето приехали, вот я и решила к подружке в Питер съездить.

— На поезде?

— Нет, что вы! На машине. У меня там, — девушка показала на окно, — машина. А меня теперь арестуют и в тюрьму посадят? — Совершенно неожиданно по лицу её потекли слёзы. Видно, держалась девчонка из последних сил. — А Ванечку что же, в орфанэйдж? — Странно, что вместо русского «детдом» она произнесла это слово по-английски, ну да чего только не бывает. Видал я «свежих» эмигрантов, которые уже на пятом году принципиально перестают на родном языке изъясняться, как, впрочем, и матёрых человечищ, что родившись и всю жизнь прожив за границей, иному учителю русского языка фору по части «великого и могучего» дадут.

Ни с того ни с сего майор Саша присел перед девушкой на корточки и принялся утешать:

— Ты чего разревелась, дурёха? Была нужда тебя арестовывать-то? Сейчас во всём разберёмся и поедешь себе восвояси…

«Однако слабое по нынешним временам утешеньице-то… „Восвояси“ это сейчас похуже, чем „на Колыму“ раньше, — шансов сдохнуть в мучениях и без всякой пользы однозначно больше…» — но дело тут было не столько в словах, сколько в тоне. Клоун нес свою околесицу с таким искренним участием, что девчонка уже не плакала навзрыд, а тихонько хныкала, уткнувшись в плечо майора. Мальчишка же лупал глазёнками и агукал, явно пребывая в непонятках по поводу всей этой катавасии. Наконец, сообразив, что его мамаша плачет, открыл свой беззубый ротик и внёс свою нотку в «концерт». Матерью юная «американка» оказалась справной — едва заслышав басовитые подвывания отпрыска, она немедленно отлипла от надёжного майорского плеча и принялась укачивать малыша.

Дверь приоткрылась, и Саечкин, не поленившийся лично сходить за вещами задержанной, а, скорее всего, просто решивший побыть подальше от очей грозных незнакомцев из спецслужб, поставил на пол большую кожаную сумку.

— Вот, переоденьте сына! — Клоун из положения приседа просто метнулся к двери и буквально впихнул сумку девушке.

— Так, майор. Пошли, на склад сгоняем, пока товарищ подполковник здесь дела закончит, а то толпимся тут, как трудовой народ во времена Горбатого за водкой. — Что здешнее «шпионское дело» яйца выеденного не стоит, я уже понял, но раз уж впряглись, так до конца его довести надо. Но не трём же старшим офицерам такой фигнёй заниматься?

В коридоре Саня резко затормозил:

— Вась, слушай! А может, возьмём её с собой?

— Кого? — я даже не понял сначала.

— Юлю эту.

— Охренела твоя голова, майор? В какое она место нам упёрлась?

— Пропадёт же!

— С чего это? От проблем шпионских мы её избавили, а там вместе со всеми… И прекрати прижимать меня к стенке, как одноклассницу на дискотеке!

— Ой, извини! — Саша отошёл на полшага. — Ну… — геройский спецназовец замялся…

— Понравилась, что ли? — внезапно до меня дошло.

— Ну да… Пусть она пока у вас поживёт…

— А ты что, не женат, что ли? — Подробностей личной жизни внезапно обретённого «однополчанина» я, естественно, не знал.

— Был. А дальше как в песне: «Она была ни в чём не виновата…» — процитировал майор популярную в наших кругах песню Сергея Трофимова.

— Не, Саш, пойми — пару ртов приютить — ни разу не проблема, а вдруг у вас не срастётся? Что тогда делать будешь? — Я подтолкнул разведчика в сторону выхода. — Тут думать надо! Вот пока на складе затариваться будем, и покумекаем. И не спорь, Ромео ты наш. Спецназовского разлива.

Взгляд мой зацепился за жавшегося к стенке капитана Саечкина.

— Капитан, поди сюда! — недобро ухмыльнувшись, я поманил его пальцем. — Рот на замке держи! А то ведь понимаешь — полковники, они высоко летают и мелочи всякие могут позабыть. А мы, капитаны, народ до офигения злопамятный, сам знаешь! Так что я тебя предупредил!

И уже привычным жестом натянув на лицо маску противогаза, я выскочил вслед за Клоуном на улицу.

Очень далеко от Торжка, в месте, которого как бы и нет… За 20 часов до описываемых событий.

Джеймс Фаулер до сих пор не мог поверить, что ещё каких-нибудь два часа назад сильно переживал, что обстоятельства не позволили ему остаться в командном центре. И это во время наступления настоящего, истинного Рах Americana! [22] Джимми вспомнил, как на недавнем выступлении одного из кандидатов в президенты перед большой группой военных, оратор так и сказал: «Судьбой Америке предначертано быть не одной из сверхдержав… Америка должна руководить миром»! [23]

Сейчас, когда сюда, в одно из тех неприметных зданий, разбросанных по всей территории страны и отгороженных от внешнего мира сетчатыми заборами и табличками «Federal Property» [24] стекались нерадостные вести, а Главный командный пункт не отвечал ни на какие запросы, его мнение кардинально изменилось.

Так получилось, что в настоящий момент он отвечал за обстановку на Западном побережье. Хотя «отвечал» — это, пожалуй, слишком сильно сказано. Единственное, что он мог сделать, — собирать хоть какие-нибудь сведения и пытаться из этих обрывков сложить более-менее целостную картину происходящего. Для чего — это уже другой вопрос, которым должны заниматься люди, носящие в петлицах большие звёзды, или, на крайний случай, дубовые листья, а никак не те, у кого жалкие «полоски».