Книга Явка с повинной, страница 28 – Николай Леонов

В остальной части показания Александра Александровича Крошина совпадали с показаниями девушек. Лева сложил все протоколы в стопку, положил перед давно водрузившимся в свое кресло следователем, торопливо достал сигареты, зажигалку и закурил. Горло дерет и вообще противно, однако отсрочка, следователь ждал, а говорить Леве было совершенно нечего.

– Да ты откашляйся, дружок, чего терпеть-то? – Следователь положил протоколы в дело, придавил ладонью. – Полковник-то знает про фортель с удостоверением?

– Какой фортель? – Лева действительно закашлялся, и его голубые глаза налились слезами. – Накладочка вышла, виноват, – он искренне верил в свои слова.

– Глазищи-то свои убери, – следователь вздохнул. – Я в этом кабинете и не такие видел. Ты молод, а я стар, дружок. Значит, Костя не знает. Инициативу проявляешь. Я твоему начальнику сообщить обязан. Он за твою башку отвечает, он с тобой и разберется. Моралей тебе хватит и там, теперь к делу. Каково же твое просвещенное мнение?

– Николай Тимофеевич, в вашей практике встречались случаи, когда люди брали чужое убийство на себя?

– Бывало, дружок. В моей практике все встречалось, – ответил следователь. – Если бы Кунин явился с повинной, самооговор был бы очень возможен.

– Так вы всему верите?

– Зачем всему? Девочки рассказывают правду.

– Не всю, – сказал Лева.

– Возможно, даже скорее всего, – согласился следователь, – Крошин приукрашивает свою роль в истории с попыткой подкупа. Однако прищучить его невозможно.

– Пока нет конюха.

– Твою задачу я сейчас определяю следующим образом… – Зазвонил телефон, следователь снял трубку, ответил, выслушал абонента, протянул трубку Леве. – Тебя, дружок. Девочка эта, светленькая.

– Наташа? – спросил Лева, прикрывая трубку ладонью.

– Поласковее будь, поласковее, – с удивительной для его габаритов быстротой следователь выскользнул из кресла и снял параллельную трубку.

– Слушаю, – сказал Лева.

– Простите, Лева, это Наташа. У меня к вам огромная просьба, – девушка манерно растягивала слова. Лева поморщился, следователь погрозил ему пальцем.

– Пожалуйста, Наташа, чем могу быть полезен?

– Мне очень, очень нужно вас увидеть, Лева. Только, пожалуйста, очень прошу, не в вашем кабинете. – Леве казалось, трубка сейчас прилипнет к уху и тогда ее не отодрать никакими силами. – Надеюсь, в наших с вами отношениях ничего не изменилось? Или теперь вы уже не имеете права зайти ко мне?

Следователь кивнул. Лева изобразил замешательство.

– Не знаю, если вы приглашаете…

– Ну, конечно, буду очень, очень рада.

Следователь спрятал трубку в ладони и сказал:

– Хорошо, зайду на днях, – повторил Лева.

– Левушка, разве джентльмены так отвечают женщине? Вы должны спросить: Наташа, когда вы желаете меня видеть?

– Наташа, когда вы желаете меня видеть? – повторил Лева.

– Умница. Я желаю вас видеть сегодня. – Наташа тихо рассмеялась. – Сан Саныч уже отправился на свои бега.

Следователь кивнул, но Лева взбунтовался и ответил:

– Сегодня меня желает видеть начальство. Давайте ваш телефон, освобожусь, позвоню, – он записал номер, поспешно распрощался и положил трубку.

– Нельзя быть настолько невыдержанным, – следователь тоже положил трубку и начал расхаживать по кабинету, паркет жалобно заскрипел. – Девица беспокоится, очень даже понятное дело. Прописочки-то нет и не работает. Ты, дружок, соверши красивый поступок, помоги ей.

– На работу ее Крошин сейчас мигом устроит, она меня за дурачка…

– Очень выгодная позиция, лично я обожаю, когда меня за дурака принимают, – перебил Леву следователь. – На тебя колпак примеряют, а ты его поглубже надвинь. Дураку все простительно, человек, разговаривая с дураком, не следит за собой, теряет бдительность.

– Вы знаете, как она меня примет? – спросил Лева и покраснел. – Простите, Николай Тимофеевич, я не обязан.

– Ну-ну, – перебил следователь, налил себе стакан воды, отставил. – Мне необходимо знать, – следователь убрал отеческие нотки. Лева тоже сделал официальное лицо. – Первое. Что девицы здесь недоговорили. Второе. Твоя Анна может знать, где находится Кунин. Третье. Чего боится уважаемый Александр Александрович?

– Почему именно Аня? Почему вы решили, что Крошин боится? – спросил Лева.

– Действуйте, инспектор. Лихарева не знает, где конюх, а Аня Полякова может знать. Ясно? Крошин чего-то боится. Чего, я не знаю. Вы узнайте, инспектор. Старайтесь. Девушки в данном вопросе помочь не могут. Сам Крошин может помочь.

– Слушаюсь, – Лева направился к двери.

– Минуточку, – остановил его следователь, помялся и сказал: – Ты, дружок, все-таки как-то объясни Косте историю с удостоверением. От него скрывать нельзя, мне же фискальничать тоже не с руки. Так уж ты сделай старику одолжение, сам со своим начальством разберись. Договорились? Ну, спасибо.

Лева забежал домой перекусить и позвонить Турилину. Полковник сердито сказал, что, хотя следствие ведет прокуратура, работает старший лейтенант Гуров в уголовном розыске, и приказал явиться немедленно.

Константин Константинович выслушал доклад, переключил телефоны на секретаря, попросил соединять только с генералом и несколько минут молчал. Лева сидел на самом краешке кресла, поджав, словно кузнечик, худые ноги, и изучал рисунок на ковре.

– Я виноват перед вами, Лева, – сказал наконец Турилин. – Но если вы, коллега, не пересмотрите свою манеру работать, мы серьезно поссоримся и я вас накажу. Да, я был не прав, когда не поверил вашей версии о телефонном звонке, проверке и прочим рассуждениям. Вы обязаны доказывать свои выводы здесь, в кабинете, а не ставить эксперименты. Мы бы взяли Кунина под наружное наблюдение, не бегали бы сейчас высунув язык, не искали бы иголку в стоге сена. Почему товарищи должны расплачиваться за ваши ошибки? Сколько времени мы теперь истратим на его поиски? Это, знаете ли, обыватель считает, стоит милиции объявить всесоюзный розыск, раз, два и готово. И перестаньте краснеть, черт вас возьми, вы серьезный работник, а не институтка.

Лева встал, Турилин хотел было предложить ему стакан воды, но только откашлялся, тоже встал и вышел из-за стола.

– Как отец поживает? – спросил он, прошелся по кабинету, остановился у окна, повернувшись к Леве спиной.

– Спасибо, – ответил Лева, – и мама здорова. Мои знаменитые родители чувствуют себя отлично.

– Зря петушитесь, – продолжая смотреть в окно, сказал Турилин, – ваша мама лет пять назад нам очень помогла. Попросите рассказать, удовольствие получите. Садитесь, Лева. – Турилин вернулся на свое место и спросил: – Как дальше жить будем?

– Я сам найду Кунина, – ответил Лева, – не улыбайтесь, пожалуйста, выслушайте меня.