Онлайн книга «Свет истины. Хроника второя»
|
Как говорят сами фаранджийцы: в чужой монастырь не ходят со своим уставом. К тому же — у него теперь иной владыка. А крещенных танисцев хватает, что в Эгерии, как их ни прижимают, что по другую сторону Неретейских гор и даже за морем. В конце концов, прежде немалая часть его соплеменников придерживалась именно этой веры, пока с востока не явились полчища всадников под синим знаменем с серебряной луной. Слава… Эллу, тут в Дальних Землях никто с тебя не потребует свидетельство о крещении, а даже и потребуют — найдутся те, кто его охотно продаст. И вообще, Рагиру очень нравились строки великого хойделльского поэта Вальгима Вальгера, слышанные в одном из кабаков Кадисты: За веру пусть осел безмозглый бьется, Кто ж правильно живет — не ошибется! К ним подбежал Маноло, чуть склонив голову, попросил у Рагира внимания. — Ну? — осведомился корсар, отойдя на дюжину шагов. — Как тот человек поживает? Он еще может пригодиться… — Я… — нерешительно начал эгериец, — скажите, капитан, этот Готье был очень вам нужен? Морриганх отметил, что матерый головорез-эспадачин явно смущен и растерян. — Что там, не тяни! — буркнул маг. — Наши ребята успели его прирезать? — Нет, капитан… Он это… сам себя порешил. И всех своих — жену, дочек, даже кошку зачем-то. Я прихожу, а их уже мухи едят. Это ведь точно не наши, — зачастил Маноло. — Прямо во сне, видать. Они в кроватях — горло перехвачено у всех, да чисто так, в один удар — так и атаману моему прежнему, старому Барбариго бы не сработать. Не наши, наши бы девок не стали… сразу. А он прямо во дворике… Кишки себе выпустил, покруче, чем хэйянец. Кордом, три раза по брюху до рукояти, вот… Сын Смерти с сомнением уставился на Маноло — с того сталось бы, пожалуй, прикончить старика и домашних, чтобы присвоить данное Рагиром вознаграждение. Он, сосредоточившись, мысленно произнес заклятье Света Истины. Нет, Маноло не врал. И, похоже, был искренне испуган. — Главное, кошка… — продолжил Маноло, почему-то отводя глаза. — Кошку зачем было? Да главное, не со зла, а так аккуратно: связал и голову снес на колоде кухонной. Кошку-то, кошку — это что ж за дела? Рагир припомнил, что Маноло из мисрийских горцев, а те полуязычники до сих пор, говорят, украдкой чтят Великую Госпожу-Кошку, а уж обидеть самую завалящую мурлыку для них куда как более немыслимое дело, чем перерезать десяток глоток. — Я так думаю, рехнулся старик, а может, совесть замучила, — закончил он. — Кошку вот… жалко… — Ладно, можешь идти, Маноло, спасибо за работу. Не обращая внимания на веселящегося Антиса, капитан направился скорым шагом по улице. Маноло проводил взглядом атамана, вполголоса выругался. Как тот глянул — аж сердце сжалось! И Маноло почти что уж совсем приготовился повиниться, что украл из смердящего кровью дома кошель с золотыми побрякушками — платой за измену. …Улицы вокруг дворца пожар пощадил. Капитан Морриганх шел по мостовой, мимо пепелищ и камней почерневших стен на месте домов, построенных из кедра, ныне ставших грудами дымящейся золы. Кое-где трупы убитых горожан скалились в небеса. Над сгоревшими улицами все еще колыхались клубы дыма, наполняя воздух едким запахом паленого. Несколько корсаров рылись в золе, ища расплавившуюся драгоценную посуду. Но Рагир мало внимания обращал на это. Магия его оказалась не такой уж сильной, как думалось — треклятый Сомир ушел от него, ушел! Нити, наброшенные на его разум, оказались непрочными. Обогнув угол рухнувшего склада, капитан наткнулся на еще одного пирата, который поспешно сунул что-то в карман. Морриганх остановился, уставившись на струхнувшего корсара. — Что у тебя в кармане? — справился он. — Ничего, мой лорд… совсем ничего… — Покажи, что у тебя в кармане! — Рагир ткнул ему в грудь острием сабли. — Да ничего, мой лорд, только маленький крестик. Я его нашел… И он вытащил усаженный алмазами золотой крест. — Это для моей жены… — Так ты женат? — Да! Да! — Жаль! Ты знаешь, как наказывается сокрытие добычи? Тот посмотрел на клинок в смуглой руке, и его лицо посерело. — Мой лорд, мой лорд, пощадите… — начал он придушенно. И тут его словно стиснули невидимые гигантские пальцы. Руки вытянулись, прижались к бокам, рот вяло приоткрылся, глаза потускнели, остекленели. Губы покрыла пена. Тело задергалось, как в судорогах у бесноватого. Выгибаясь, с посиневшим лицом рухнул он на землю, рот ощерился в последнем безумном оскале… Побледнев, долго стоял Рагир над бездыханным телом. * * * Пираты праздновали победу. В самый большой из уцелевших дворцов прикатили десятки бочек вина. Середину помещения очистили от тюков и ящиков, и там началась буйная пляска. Туда пришло немало женщин — еще вчера жен и дочерей богатых и знатных господ. Теперь же… Они кружились и прыгали под завывание рогов и писк флейт, бесстыдно встряхивая распущенными волосами. — Погляди вон на ту! Как тебе ее ляжки, а? — Нет, вот та донна! Что за вымя! — Тысяча и одна бесовка!! — Ну и ляжки!! — Эй, да сними ты с себя платье, ты и без него хороша! — Уплыви-ка ты со мной, сеньорита, тут тебя все равно никто замуж не возьмет теперь, а мне как раз баба нужна! Будешь жить как королева, всю добычу тебе отдавать буду, Эллом клянусь! — Хой! Хой! А вокруг бушевала пляска, и воздух вонзался в уши пронзительной мелодией флейт. Рагир Морриганх извлек из груды сокровищ золотую чашу, удивительно тонкую, изящную, с длинными изогнутыми ручками и серебряным ободком. Снаружи по ней гнались друг за другом четыре зверя — леопард, волк, медведь и змея, а внутри, на дне, обнаженная девушка вздымала руки в чувственном экстазе. Капитан повертел чашу в руках и затем небрежно кинул ее в сияющую всеми огнями пирамиду изумрудов — их хозяин, наверное, уже кормит рыб в гавани или трясется от страха где-то в подвале. Камни рассыпались с сухим шорохом, как горошины. Рагир Морриганх встал, прошелся взад-вперед… Он думал о холодной руке, схватившей безымянного пирата в последние мгновения жизни. Рагир не мог понять, почему ему вдруг захотелось убить жалкого человечишку. И тот умер… А ведь прежде такого он не мог! Да что там, это ведь лишь легенды, про магов, убивающих взглядом, про чародеев, которым повиновались мариды и дж'йинны. Не зря же он сперва даже испугался… |