Книга Плацдарм, страница 86 – Игорь Недозор

— Не знаю, сияющий, — низко поклонился служитель. — Боги посылают вещие сны, но смыслом их часто является скрытое сейчас от наших взоров светом дня. Но я думаю, богиня хочет сказать, что спасение подоспеет с моря и, видимо, доставят его некие люди, владеющие мудростью…

— Богиня… — с непонятным сарказмом изрек монарх. — Она могла бы и сама помочь — ибо без нашей благословенной страны не будет ей и храмов с жертвами и дарами. Скажи, жрец, тебе никогда не казалось, что в мире богов идет точно такая же схватка за троны и чины, такие же интриги и столкновения, как на нашей земле? Может быть, на небесах идут такие же войны и проигравших точно так же обращают в рабство и убивают? Иногда звезды падают. Почему? Но звезд не становится меньше. Почему, мой астроном? Возможно, вместо тех, что упали, рождаются другие? А звезды живут долго, много тысяч лун светят они, одни и те же. Но и на небе есть завистники, есть негодяи, есть… убийцы. Можно ли убить бога? Может ли бог убить бога или заставить себе служить?

— Не знаю, великий, — жалко выдохнул Яо Сай Ма. — Кто же может знать ответы на твои вопросы?

Взгляд императора выделил яркое пятнышко на дороге, ведущей к дворцу. Пятнышко быстро приближалось.

Как ни был слаб глазами старый государь, он узнал разноцветный плащ гонца-скорохода береговых стражей.

И Чаг Рао Син вдруг понял, с какой вестью тот спешит к вратам Архиссима.

Было ли то наследие великого мага-провидца Са Рино Пау, его предка в седьмом колене, или посланное богами озарение — неважно.

Но император понял — сон жреца оказался пророческим.

Октябрьск. Штаб ОГВ

Совещание началось непривычно мрачно. И дело было не только в погибших. Все дружно ощущали какую-то угрозу, нависшую над их непростым, но в общем благополучным существованием. Появись поблизости армия магов или тысячные стада каких-нибудь древних чудовищ, при всем этом руководители «Порога» чувствовали бы себя, пожалуй, лучше — в конце концов, и с магами, и с чудовищами они уже имели дело, и не без успеха.

Но сейчас под ударом оказалось то единственное, что связывало их с родным миром.

Открыл совещание Мезенцев:

— Коллеги, сейчас товарищ Байдаков доложит нам о происшествии на объекте перехода и его состоянии.

— Сегодня приблизительно в тринадцать ноль-ноль, — начал Сергей Сергеевич, не вставая, — в объекте перехода произошел спонтанный кратковременный процесс неустановленного характера, сопровождавшийся визуальными эффектами и выделением значительного числа энергии в виде ионизирующих излучений и гамма-радиации. Процесс носил векторный характер, то есть излучения и эффекты были заметны лишь на нашей стороне, а КПП № 1 ничего не наблюдал и воздействию не подвергся…

— «Воздействию», — буркнул Сердюк. — Это вы называете воздействием? Семнадцать трупов и столько же кандидатов в покойники?

Байдаков запнулся:

— Я же не виноват.

— Продолжайте, товарищ профессор, — тихо и серьезно попросил Мезенцев, укоризненно глянув на подполковника.

— В результате субъективная длина дромоса… объекта перехода, — поправился ученый, — выросла примерно на одну пятую, а условное поперечное сечение соответственно уменьшилось приблизительно на четверть. Причины, вызвавшие процесс, неизвестны, — вздохнул Байдаков. — Хотя… — Бросил быстрый взгляд в сторону Мак Арса. — По словам специалистов, специфические методы воздействия на природу можно отбросить сразу.

— Точно, — подтвердил Аор. — Ни одна магия не может повлиять на основу мира.

— У меня все, — суммировал Сергей Сергеевич.

— И какой вывод из всего этого может сделать наша наука? — В голосе генерала прозвучал неприкрытый сарказм.

— Пока очень мало данных, — сообщил Байдаков, пролистав записи. — Возможно, в межпространстве произошло какое-то редкое явление вроде циклона или землетрясения. Возможно, что это какие-то естественные процессы в дромосе. Как, скажем… мм… новостройка дает усадку и трещины, так, возможно, и созданный нами объект перехода стремится стабилизироваться.

— То есть, если я вас правильно понял, повторение чего-то подобного не исключено? — уточнил Мезенцев.

Вновь молчаливый кивок.

— А поконкретнее?

— Я дам ответ завтра. После того как будут обработаны данные из шестнадцатой лаборатории, — соврал, не моргнув, Байдаков.

Соврал, потому что данные у него уже были и сейчас проходили проверку в его родном институте, куда он их переслал по спецсвязи несколько часов назад. Если то, что они обнаружили, соответствует истине, на проекте «Порог» можно ставить жирный крест. И не исключено, что это будет крест и на его карьере.

Октябрьск. Военный госпиталь.

За несколько часов до этого

— Только прошу вас, недолго, — еще раз повторил Симонян. — Он и так очень плох и…

Военврач запнулся, и Байдаков понял — надежды нет. Впрочем, зная примерную мощность потока, иного ждать не приходилось — оба лаборанта, оказавшиеся непосредственно на пути выброса, умерли спустя полчаса.

— Хорошо, Ашот Мартунович, я понимаю…

Стараясь ступать бесшумно, Байдаков вошел.

На Демьяненко было страшно смотреть. Буквально отслаивающиеся волосы, мелкие точки кровоподтеков на белесой, уже какой-то неживой коже, подсохшие капли крови на подбородке.

В памяти Сергея Сергеевича услужливо всплыли характеристики последствий радиационного поражения из институтских учебников: «Внутренние кровотечения… Повреждения внутренних органов… Разрушение костного мозга… лимфатическая дисфункция…»

Отогнав эти мысли, он подошел и сел на стул рядом с койкой.

Его заместитель поднял на шефа глаза.

— Сергей Сергеич, хорошо, что вы пришли, я очень просил передать… — Больной запнулся, переводя дух.

И Байдаков ощутил железно впившийся в сердце страх — ведь он тоже мог оказаться в этой треклятой 13-й лаборатории, он ведь давно собирался посмотреть, как идет изучение дромоса.

— У меня не так много времени, — продолжил его заместитель. — Помните те странные гармоники… месяц назад. Помните, когда мы сделали четырехмерную развертку на ЭВМ и математическую модель? Думаю, надо опять отсмотреть, она ведь идеально ложится на характеристики выброса…

Он закашлялся, алые брызги упали на подушку.

— Магнитную запись наверняка стерло, но самописцы работали до самого конца.

Профессор только кивнул. Какие уж тут магнитные ленты — излучение сожгло даже микросхемы вычислительных машин.

— Вот, наверное, и все. И еще… я очень вам благодарен — это были лучшие годы моей жизни…

Демьяненко прикрыл глаза, и лишь слабое биение пульса на виске говорило, что он пока жив.