Онлайн книга «Защитник Отечества»
|
Быстрым шагом мы удалялись от лагеря; я вертел головой и прислушивался. Правду говорят в народе – везёт дуракам и начинающим. Мне повезло, дошёл с пленником до ворот, тихо свистнул. Со стены свесилось несколько голов. – Атаман, ты? – Я, спускайте верёвку. Сверху упала толстая пеньковая верёвка. Я завязал татарина узлами поперёк туловища, подёргал за верёвку: – Тащите, только осторожно. Хлопцы потянули, татарин смешно сучил ногами в воздухе, ударяясь о стену то головой, то задницей. Всё, втащили. Теперь можно и мне. Отойдя чуть в сторону, вжался в стену и вышел уже внутри города. Хлопцы положили татарина на стену и вглядывались вниз, высматривая в темноте меня. Я засмеялся; парни обернулись, увидели меня и остолбенели. – Чего стоим? Спускайте нехристя вниз. Пленника подтолкнули, он засеменил ногами по лестнице и, не удержав равновесия, грохнулся вниз, замычал: во рту до сих пор был кляп. Я поднял его, вытащил кляп. Пленник открытым ртом жадно вдохнул воздух и вдруг заматерился. От неожиданности я растерялся. Хлопцы стояли вокруг и ржали. – Ты по-русски понимаешь? – Мала-мала. – Парни, поспрашивайте у дозорных, понимает ли в городе кто-то по-татарски, поговорить с ним хочу. Через полчаса поисков ко мне привели заспанного ополченца. – По-татарски понимаешь? – А что, толмачить надо? – Да вот, поймали нехристя, поговорить хотим. – Это можно. По-быстрому расспросить я решил прямо здесь. – Сколько воинов у мурзы? Ополченец исправно переводил. – Много. Я от души врезал ему по морде. – Сколько воинов у мурзы? – Десять раз по сто. – Молодец, будешь правильно отвечать – никто не тронет. Будешь врать – завернём в свиную шкуру, не попадёшь в рай. Уяснил? Пленник закивал головой. – Что собирается делать мурза? – Город на копьё брать. – Ну, это мы и без тебя знаем. Что завтра, тьфу, уже сегодня делать будет? – Пленные лестницы сделали, штурм сегодня, однако, будет, Аллах поможет город взять. Глаза его злобно сверкнули. – Ты глазками не сверкай: первый, кто умрёт в городе, если татары через стену ворвутся, – это будешь ты. – Бачка, зачем меня убивать, меня обменять можно, мы много пленных взяли. – Мурза один пришёл? – Нет, с войском. – Дурак, понятно, что с войском. Кроме мурзы есть ли другие воины, не пошли ли они в другие города? – Нет, нет других. Мурза Бакжа сам решил по землям русичей пройтись. Летом в походах не везло, добыча маленькая была, да ещё и засуха. Зимой в юрте сидеть надо, кумыс пить, но мурза поднял воинов в поход. Так, уже какая-то ясность. – А где штурм будет? – У всех трёх ворот. Мы с хлопцами взяли пленного, пошли к избе, где ночевал воевода. Постучали в дверь, воевода вышел быстро, в кольчуге и при оружии, видно, спал одетый. – Что случилось? – Вот, языка, тьфу, пленного взяли. Поговорить не хочешь? Говорит, что сегодня штурм будет у всех ворот сразу, лестницы уже готовы. Воевода повернулся к толмачу, видно, его в городе знали. – Спроси, есть ли у них тараны и камнемётные машины? После перевода татарин отрицательно покачал головой. Я со своей командой повернулся и пошёл назад. Мы своё дело сделали, пусть теперь воевода думает, а моя совесть чиста. Уж светало; мы подошли к своим, я отыскал проснувшегося десятника, передал, что рассказал пленный. Сонная оторопь с него сразу слетела: женщинам велел кипятить воду и смолу, воинам далеко от стены не отходить, да есть поменьше. С этим я был согласен на все сто: при ранениях в живот это опасно, лучше быть голодным. Сам же я с чувством выполненного долга завалился на душистое сено под навес и уснул, допреж наказав своим разбудить перед штурмом, но не будить по пустякам. Кажется, только положил голову и уснул, как тут же и разбудили. – Чего ещё случилось? – Так сам велел разбудить. Татары на приступ идут. Сон мигом пропал. Вскочив, проверил оружие и побежал к стене. Воины и ополченцы были уже наверху. Поднялся и я, присоединившись к своим. По полю двигалась тёмная масса – спешившиеся татары бежали к городской стене, каждый десяток нёс свою лестницу, желтевшую свежим деревом. С диким визгом и улюлюканьем они перебросили лестницы через ров, приставили к стене, как саранча полезли на стены. Защитники поливали их кипятком и смолой, длинными крюками сбрасывали лестницы в ров. В некоторых местах татарам удалось взобраться на невысокую стену. Увидев опасность, я со своими ребятами бросился туда. Сначала залпом из четырёх арбалетов значительно уменьшили число врагов, потом взялись за сабли. Ну, кто за сабли, а я – за топор. Понравилось мне это оружие: тяжёлое, мощное – любой доспех проломит, на длинной ручке, позволяющей не подпустить близко противника с саблей. Одно плохо: момент инерции великоват, если промахнулся, не сразу вернёшь оружие назад и, в этот момент, считай, безоружен, правый бок открыт врагу. Мы яростно набросились на татар, быстро посрубали головы, а кому и руки-ноги и сбросили тела вниз, на лестницу, по которой лезли новые противники. Лестница не выдержала веса и удара тел, переломилась. Только собрался перевести дух – недалеко, в десятке метров, пара татар уже была на стене. Бросились туда, укоротили врагов на голову, бросили тела вниз – чего им тут смердеть? Так и бегали битый час по стене, помогая заткнуть образовавшиеся бреши. Наконец, всё закончилось. Татары по сигналу трубы отхлынули, оставив кучу трупов и бросив на произвол судьбы своих раненых. Мы стали приводить себя в порядок. Рубашки и штаны порваны, в крови и грязи, но главное – я сам и моя команда живы. Повезло нам, но не всем. Со стены воины и ополченцы оттаскивали вниз тела убитых горожан. Многовато для одного боя, только убитыми на нашем участке стены потеряли восемнадцать человек. Да тяжелораненые есть, ими женщины занимаются. Если такое творилось и на других участках, сотни защитников город недосчитался за один день. Татары потеряли больше, значительно больше; штурмующие город всегда несут серьёзные потери, но, учитывая подавляющее превосходство в силе, для них эти потери не катастрофичны. На мой взгляд, на нашем участке только убитыми было около восьмидесяти татар. На площадь перед воротами на коне въехал городской воевода. – Как тут у вас? К нему подбежал десятник. – Нападение отбили, но сеча была изрядная. |