Онлайн книга «Княжья служба»
|
– Будь ты проклят, московит. А вот это он зря. Упершись двумя руками, я спихнул его с кручи. Раздался металлический лязг, всплеск. Я посмотрел вниз. По воде расходились круги. Места, где можно спуститься, я не нашел, и сбросил веревку. Вытянул наверх Петра. – Ты это… как спасся-то? – Развязался. – А я уж думал – меня как по башке шарахнуло, так видения стал видеть; гадаю – то ли живой, то ли уж в раю. За выручку спасибо, жизнь ты мне спас. Ох, интересных воинов князь Иван себе в дружину подбирает. – О том молчок, Петр, секреты хранить умеешь? – А то! Мы подошли в месту стоянки рыцарей. Здесь Петр удивился еще больше. – Это кто же их? Я засмеялся: – Не догадываешься? – Неужто ты один? – Петр удивленно покрутил головой. – Ладно, коли такое дело – давай поедим; ты пока по узлам пошарь – чего они тут поесть с собой взяли, а я свою саблю поищу. Саблю я нашел, подвесил на пояс. Привык я к ней, без нее – как будто чего-то не хватает. – Слышь, Юра, а на чем дальше поедем? – Погляди, сколько лошадей! – На рыцарских нельзя – под рыцарями лошади особые – сам смотри. Не по чину – спалимся сразу. – Тогда на конях оруженосцев, уж они-то обычные. – Надо переседлать, сбруя у них орденская, а морды у нас русские, сразу видать будет. Мы взялись за дело: сняли седла и упряжь с наших павших лошадей, взнуздали ливонских. Пора и честь знать, надо ноги уносить: не дай бог – еще кто-нибудь припрется, вдруг дозора пропавшего хватятся? Перекусив, мы тронулись в дорогу. Петр обшаривая убитых, посрезал кошели с монетами – им уже не надо, а нам расплачиваться за еду, – да мало ли за что. Больше ничего не брали, странно будут выглядеть рыцарские здоровенные мечи на поясе у… ну, скажем, у простолюдинов. И как железо мечи продать нельзя – чужая сторона, рыцарский меч стоит дорого, передается по наследству – только полный идиот продаст его туземцу. К вечеру почти добрались до места. Почти – это потому, что стены городские видны, а подобраться к ним – никак. Посреди большого озера стоит остров, а на нем – город, и ведет туда единственная дорога, довольно тщательно охраняемая сильным и многочисленным караулом. Все это было видно, даже не напрягая зрения. Как говорится – видит око, да зуб неймет. – Что делать будем? – спросил я Петра, все же он – старший. – Ума не приложу. Никакой бумаги, чтобы проникнуть в город через ворота, у нас нет. Ежели вплавь ночью, так на стены не взберемся – каменные да высокие, к тому же одежда мокрая будет – опять же подозрительно. Может, слуге какому голову скрутить, да в его одежду переодеться? – А язык немецкий ты знаешь? Городок невелик – небось, все друг друга чуть ли не в лицо знают, спалимся. – Коли умный такой – предлагай. – Давай послание. Ночью я в город смогу незамеченным пробраться, да весточку передать; даст Бог – и ответ доставлю. Видно было, что Петр колеблется, все-таки я – человек новый, в деле не проверен. Сделаю что не так – князь голову снимет. Наконец, он решился, достал из-за пазухи сложенный пергамент. – Теперь слушай. Рядом с площадью костел стоит. Налево от него – улица, третий дом от костела, под красной черепичной крышей; человек там наш – женщина, звать Гертрудой, по-русски говорит хорошо. Кроме весточки надо передать кошель с деньгами, – он протянул мне увесистый кожаный мешочек. Судя по весу – с золотыми монетами. – Ничего не попутай, как ответ получишь – сразу сюда. Я буду здесь ждать, но сам понимаешь – ночью безопасно, а днем дозор появиться может, тогда – конец. – Все понял, давай лошадей в глубь леса отведем, да подождем темноты. – Как скажешь. Привязав лошадей, я с наслаждением вытянулся на траве; Петр остался сторожить. Как только появились первые звезды, Петр меня растолкал: – Пора! Ну пора так пора. Я отцепил саблю, оставил только поясной нож. Рыцари могут носить только мечи, а саблями они не пользуются. Переплыл через ров, подошел к городу, прошел сквозь стену, пошел по улице. Похоже, вон костел, улица, третий дом. Вокруг него – садик. Подойдя к двери, постучался. Вышла молоденькая служанка в довольно фривольной одежде – более чем откровенное декольте – лишь чуть прикрытые соски, затянутая в корсет талия. Не спрашивая меня ни о чем, взяла за руку и повела в дом. ешкин кот, куда я попал, это же натуральный публичный дом. В большой комнате, скромно освещенной несколькими свечами, кавалеры сидели за столами, уставленными кувшинами с вином; на коленях у них восседали полуодетые или, скорее, почти раздетые, девицы. Шум, гам, женский визг и смех. Надо признаться, в первую минуту я даже растерялся. Затем взял себя в руки: – Мне бы Гертруду. – О, господин понимает толк в женщинах! Служанка провела меня на второй этаж, постучала в дверь и, дождавшись ответа, предложила мне войти. На подушке перед зеркалом, в легком, распахнутом халатике сидела женщина лет тридцати, очень привлекательной внешности: с милым личиком, темными живыми глазами. – Что желает господин? Я приоткрыл дверь, убедился, что служанка ушла, вытащил из-за пазухи сложенный пергамент и протянул его Гертруде. Она взглянула на меня оценивающим взглядом, развернула послание и, поднеся ближе к светильнику, стала читать. Читала медленно шевеля губами. Закончив, протянула руку: – Там написано про деньги. Я достал и отдал кошель. Гертруда развязала горловину, вытащила несколько монет, полюбовалась и убрала кошель под подушку. Тоже мне – Мата Хари. – Подожди минутку. – Шурша халатом, вышла. Почему-то у меня мелькнула мысль – не за стражниками ли вышла? Вот уж влипну. Нет, вернулась одна, достала из-за корсета сложенную вчетверо бумагу и отдала мне. Развернув, я увидел коряво, но понятно нарисованный план крепости, расположение пушек, посты охраны. Интересно, как это удалось женщине? Или у нее есть толковый помощник? А впрочем, это не мое дело. – Сожги письмо, – посоветовал я. – Да, верно. Она поднесла к свече послание; пергамент вспыхнул и превратился в пепел. – И когда же ждать войско русского государя? – Мне о том не ведомо, мое дело – делать, что велено. Гертруда захихикала. – Господин меня не хочет? Она распахнула халат. Небрежно зашнурованный короткий корсет не скрывал прелестей. И хотя у меня давно не было женщины, общаться с особой легкого поведения не хотелось. Сифилис в эти времена бушевал в Европе уже вовсю. Сославшись на нехватку времени и срочность задания, я откланялся и вышел. |