Онлайн книга «Княжья служба»
|
Когда уже входили в ворота, стражник Андрей, стоявший на сторожевой башне, указал на север: – Вовремя возвратились, дождь будет, посмотрите, какие тучи черные наплывают. Эка невидаль – тучи, дождь. В теплой и сухой избе дождь не страшен. Плохо оказаться в дороге, когда жилье далеко и укрыться негде. Костер не зажжешь, обсушиться не сможешь, даже воду в котле не согреешь, не говоря о похлебке. Из избы уже тянуло мясным духом. – Кто это сегодня отличился? – Тимоха, мужик наш. В конном дозоре сегодня был, кабанчика подстрелил, не кабанчик даже – подсвинок, но на хороший ужин всем хватит. – А все ли вернулись? – Все, вы последние. Мы умылись, отряхнули с одежды пыль. Десятник коротко счел молитву, и все дружно потянулись ложками к котлу. Гречневая каша со свежей убоиной была чудо как хороша, а после долгой ходьбы и сухарей вообще казалась пищей богов. Аппетит у всех мужиков был отменный, и через несколько минут ложки уже скребли по дну. Взялись обгрызать мясо. Всем досталось по хорошему кусищу. Тишина за столом лишь иногда прерывалась чавканьем и возгласами: «Хорошо кабанчик, молодец Тимоха». Подстрелить дичь и побаловаться свежатинкой удавалось не каждый день. После нашествия татарской орды испуганное зверье разбежалось. Покушав, попили узвару из лесных ягод – уж малины в окрестностях было много. За стенами избы внезапно зашумел лес и хлынул ливень. Ветер нарастал, слышался треск сломанных веток и падающих деревьев, ветер завывал в трубе и все усиливался, достигнув ураганной силы. Дождь стоял буквально стеной. Закрученные ветром, потоки дождя поливали стены, стремясь проникнуть даже в малые щели. – Эх, несладко сейчас путнику, кто укрыться не успел. Маркел, пойди в конюшню, проведай лошадей, как там – сухо ли? В это время сверкнула молния, разом сделав темную ночь светлее дня, затем громыхнул гром. Да такой силы, что оглушил всех, заставив пригнуть головы. Многие перекрестились: «Свят, свят, спаси и сохрани!» – Маркел, тебе что – повторять нужно? Глянь лошадей. Маркел, ворча, набросил на плечи холстину и вышел, но довольно быстро вернулся. С него текли потоки воды. – С лошадьми все хорошо, конюшня сухая. Вот только на берегу что-то непонятное – кричит кто-то. – Тебе не послышалось? Может, ветер? Маркел обиделся: – Идите, сами послушайте. Михаил посмотрел на меня и Тимоху. Ладно, придется идти. Мы вышли из избы и посмотрели с кручи вниз. Не видно ни зги, темень кромешная, ветер и дождь. В такую непогодь хозяин собаку на улицу не выгонит. Мы уже собирались идти обратно, когда сверкнула молния, и в ее слепящем свете я увидел корабль. Даже за столь короткое время удалось увидеть, что он стоит, привалившись боком к берегу, мачта сломана. У людей явно беда. – Тимоха, иди доложи Михаилу – люди в беде. Пусть привяжет к дереву веревку и сбросит конец. Я попробую спуститься сам. Тимоха побежал в избу, а я сьехал на заднице вниз. Спускаться вниз по склону – чистое самоубийство. Свалился я недалеко от гибнущего судна, в полной темноте. Побежал к судну. Около него бегали двое мужиков. – Что случилось? – прокричал я. – Беда у нас, паруса ветром порвало, на берег выбросило. Людей водой за борт посмывало. – Не повезло вам. Я со сторожевой заставы, избушка наверху; сейчас веревку скинут, и вас поднимут. – Ах ты, беда какая, не можем мы. Вот хороши, судно боятся бросить. – Бросайте свою посудину, чему быть – того не миновать. Завтра поутру разберемся. – Люди у нас там, в трюме, спасать надо. – Вы что, рабами торгуете? Мужики отшатнулись от меня. – Как у тебя язык повернулся? Сын мой, да рулевого. Ума-опыта набирались; как буря началась, мы их в трюм опустили. – Так чего не вызволяете? – Перекосило от удара корпус, люк не открывается, топор нужен. – Где же его здесь взять, в избе только. Я показал наверх. В это время налетел сильный порыв ветра, судно затрещало и легло на бок. Изнутри раздавались крики о помощи и удары. Потонут, пока за топором обернешься, суденышко ко дну пойдет. А, была не была. – Где трюм? – Да где ему быть? Посредине, все как у людей. По колено в воде, я подошел к ближнему борту. От мужиков два шага, а их за дождем и теменью уже не видно. Я прижался к обшивке и прошел внутрь. Пол трюма был сильно наклонен, и внизу плескалась вода. – Ребята, вы где? – А… а… а, кто здесь? Не подходи, у нас нож. Ты водяной? – Не пугайтесь, ребята, я со сторожевой заставы, ваш кораблик на берег выбросило рядом с нами. Освобождать вас надо, боюсь – не выдержит бури ваша посудина. – Мы пробовали, не открывается люк. И людей не слышно – не сгинули они? – На берегу, вот только топора у них нет, люк открыть нечем. Сейчас попробую. Где люк? – Вот он, иди на голос, над нами он. Я подошел, ощупал над собой палубу. Вот и квадратный люк. – Ребята, здесь есть какие-нибудь тюки? – Есть. – Тащите сюда. Спотыкаясь в кромешной темноте, подростки притащили тюки с каким-то товаром. Я уложил тюки друг на друга, взобрался на них, улегся на спину, уперся ногами в крышку люка. – Ну, Господи, помоги. С силой разогнул согнутые ноги и ударил в крышку. Раздался треск сломанного дерева, пахнуло свежим воздухом, и на меня обрушился дождь. Путь свободен. – Ребята, идите сюда, давайте руки, я вас подсажу. Я помог выбраться на мокрую, скользкую палубу, которая к тому же была наклонена, обоим подросткам, потом выбрался сам. На берегу уже было несколько наших, с заставы. У двоих поблескивали лезвиями топоры. Папаши схватили и стали обнимать своих сыновей. – Ну что, мореплаватели, больше никого не осталось? – В трюме – никого, а был бы кто на палубе – отозвался. – Тогда давайте выбираться. На веревке нас по одному втащили на кручу. Погода все так же неистовствовала, но мы уже были в сухой и теплой избе. Поснимали одежду, сами стояли у печки и отогревались. Замерзли все сильно, зуб на зуб не попадал. Отогревшись, один из горе-моряков спросил: – Кто люк открыл? – Я. – Дай обниму спасителя, свечку за тебя в церкви поставлю. Как звать? – Юрий. – Запомню. – Подозвал пареньков: – Кланяйтесь в пояс спасителю. |