Книга Бомбардир, страница 70 – Юрий Корчевский

– Как звать тебя, раб?

– Юрием.

– Расскажи, где жил, что лечить умеешь.

Чтобы нам было легче понимать друг друга, я отвечал на татарском:

– Жил в Москве, лечил от болезней, ранений и травм. В основном занимался хирургией, если вам, хозяин, известно это слово.

Сайрулла, конечно, был очень удивлен моим татарским.

– Кто и где учил тебя по-нашему говорить?

– Приходилось в жизни часто общаться с больными, в том числе и с татарами, правда, все они были из Казанского ханства.

– То-то я слышу, отличается язык, но все же это лучше, чем русский. Это хорошо. Что такое хирургия, я знаю. Был в Италии, Франции, видел, что могут тамошние лекари.

Далее он начал спрашивать меня о травах, симптоматике различных болезней, методах лечения. Кое-что его удивило, с чем-то был не согласен, но в целом разговором был удовлетворен.

– Не думал, что в дикой Руси есть лекари такого уровня. Удивлен! Я думал‚ ты лишь кровь при ударах отворять можешь да лихорадку лечить. Посмотрим, каков в деле. Инструменты все с собой?

Я пожал плечами – если не растерялись в походе и пленении, то должны быть.

Сайрулла хлопнул в ладоши. На пороге возник татарчонок.

– Принеси сундук русского.

Из принесенного сундука Сайрулла доставал мои инструменты, разглядывал, называл по-татарски, объяснял назначение. Ошибся только один раз. Затем провел меня в соседнюю комнату, начал доставать свои инструменты, я объяснял. Ошибся два раза, непривычно было разбираться с завитушками и украшениями. В мое время инструменты гладкие, с минимумом выступов и впадин для легкой стерилизации, да и специальная сталь дорога. После импровизированного экзамена Сайрулла остался доволен.

– У меня сейчас дела, можешь идти, завтра без напоминаний ты должен быть здесь.

Я прошел в свой угол в сарае, с удовольствием улегся и расправил ноги. Полдня пришлось простоять, тогда как Сайрулла сидел. Вдруг в сарай вошел Мбата. Черный был зол и искал‚ на кого бы излить свою злость.

– Твой почему не работать? Кнута хочешь?

– Хозяин разрешил.

– Врешь собака!

– Иди спроси.

Мбата зло посверкал глазами, щелкнул кнутом по пыльному полу и ушел. По-моему, мы взаимно друг другу не понравились, как бы не нажить себе врага…

После ночи и завтрака я уже стоял в коридоре дома. Сайруллы пока не было. На лестнице раздались шаги, разговор. Поднимались двое – татарин в зеленой чалме и мой хозяин. Зашли в комнату, Сайрулла махнул мне:

– Зайди, сядь в угол, смотри и слушай.

После расспроса о жалобах Сайрулла приступил к осмотру. Насколько я понял по жалобам, речь шла о хронической сердечной недостаточности, пожалуй с явлениями декомпенсации – одышка, отеки на ногах. Сайрулла ограничился прослушиванием пульса, осмотрел отекшие ноги. Хоть бы печенку прощупал. Назначив кое-какие травы, Сайрулла проводил гостя до калитки, выказав таким образом уважение к гостю.

– Ну что можешь сказать?

– У больного не в порядке с сердцем.

Сайрулла кивнул.

– Надо было осмотреть печень и посчитать пульс, для этого есть часы, хотя бы песочные.

– А печень зачем смотреть? Мулла не страдает от разливов желчи.

Как мог, я объяснил, для чего это надо и как влияет плохая работа сердца на печень.

– Что бы ты назначил?

– Настойки или отвары наперстянки.

– Слышал и читал труды досточтимых мной греческих медиков, там есть упоминание об этом. Но я никогда не пользовался. Вот тебе несколько монет, – он кинул мне три медных фельса, – завтра сходи на базар, купи это растение.

Купить так купить. После завтрака я вышел за ворота усадьбы и, спрашивая дорогу, дошел до базара. С трудом отыскал у одного травника наперстянку шерстистую, принес сухой пучок. Сайрулла внимательно изучил траву, помял в пальцах, понюхал, расспросил, как пользоваться. Через несколько дней, когда мулла пришел снова, он продал ему за приличные деньги пузырек с отваром. Вот жулик! Потратил два медных фельса, а продал за четыре серебряных дирхема, объяснив, что ему лекарство привезли из самой Греции. Коли так пойдет, он меня окупит за несколько приемов пациентов.

День тянулся за днем, я сидел в углу, изображая раба на посылках, а Сайрулла беззастенчиво использовал мои знания и опыт, чтобы делать деньги. Прямо бизнесмен какой-то. Надо отдать ему должное – кормить меня стали лучше, в углу сарая бросили старый матрас. Да и у него я учился кое-чему тоже – например, Сайрулла использовал в своей практике яд гадюк, что водились в Крыму во множестве, а также укусы пчел, для чего держал пасеку. Я этим как-то не заморачивался раньше, причем и эффект был, особенно при радикулитах. Добавив к этому еще и несколько приемов мануальной терапии, а также вытяжение позвоночника в воде, он заработал неплохую славу. Естественно, научил его приемам и подводному вытяжению его я. Доверие его ко мне росло. Как-то я спросил у старого раба:

– Почему меня без сопровождения выпускают в город?

Тот усмехнулся:

– Все ворота города охраняются, с ошейником на шее тебя не выпустят из города.

– А если мне удастся спуститься по стене?

– И куда ты пойдешь? – спросил он. – Море далеко, по всем дорогам конные разъезды рыщут, поймают – вернут хозяину за вознаграждение, а Сайрулла прикажет Мбате‚ и тебя забьют до смерти кнутом у столба. Мбата – большой умелец пользоваться кнутом – может бить долго, но не убивать. Может с одного удара позвоночник переломать, да еще очень точно бьет, как-то на спор метров с пяти одним ударом муху на стене убил.

Так, это надо иметь в виду. Тем более зависть или ненависть его ко мне возрастала, хотя прямых стычек не было. По всей видимости, он ревновал хозяина ко мне, ведь я потихоньку становился выше его – кормежка лучше, на тяжелой работе не работаю, в город выхожу, с хозяином каждый день какие-то вопросы обсуждаю. Как бы не учинил какую-нибудь пакость черный мерзавец.

Месяца через три пришлось с ним вступить в открытую схватку. Выводя рабов, он щелкнул бичом по земле, якобы неаккуратно, задев кончиком по моей ноге. Зная, что он виртуоз по владению кнутом, я в это не поверил. Нагло уставившись на меня, он поигрывал бичом, как бы предлагая кинуться на него, тогда бы он проявил себя в полную силу. Первым кинуться на меня он остерегался, не меня, хозяина. Меня он еще не знал. Я постоял, разглядывая на щиколотке след от удара бича, но конфликтовать не стал, ушел в сарай. Зачем на виду у рабов трогать надсмотрщика? Мне свидетели не нужны, а коли Мбата вышел на тропу войны, он ее получит. Я старался не оставаться с ним один на один, обходя стороной, пусть позабудется его удар. Но и оставлять безнаказанным я его не буду.

В один из вечеров, когда рабы уже были в сарае и ужинали, я вышел во двор за водой. Мбата выходил из дома хозяина. Я подошел к бадье, зачерпнул воды. Мбата проходил мимо. Я резко обернулся и четырьмя пальцами руки – как в карате – заехал ему по гортани. Мбата осел, закашлялся, схватившись за горло, бич выпал из руки. Вторым ударом я врезал по бифуркации сонной артерии. Мбата отключился, упал без сознания. Я воровато осмотрелся – никто меня не видел. Рабы жадно ели в сарае, а что хозяевам делать вечером во дворе. И я нанес третий удар – в межреберье по верхушке сердца. Сильный удар убьет, не сильный – покалечит. Ранее такими ударами я не пользовался, чисто теоретически, из старинных рукописей я знал, что этот удар любили самураи и палачи в Орде. Убивать Мбату было нельзя, подозрение быстро падет на меня, учинит Сайрулла дознание. Но и позволить ему заговорить – тоже, сразу укажет на меня.