Книга Канонир, страница 11 – Юрий Корчевский

С Фролом же мы сошлись, живя на судне под одним навесом. Сегодня как раз наша ночная смена.

Корабль стоял у берега, уткнувшись в него носом. Команда развела костёр и ужинала, стуча ложками о миски. Мы с Фролом отошли от судна метров за сто, описывая по лесу полукруг вокруг стоянки. Вдруг Фрол замер и поднял руку. Я тоже остановился и прислушался. Впереди слышался приглушённый разговор. Наших, из команды, здесь быть не могло. Стало быть — чужие.

Фрол стянул с плеча лук, наложил стрелу. Я пока не видел противника, да и какой смысл стрелять из лука в лесу, когда любая ветка может отклонить стрелу от цели?

Я медленно вытащил саблю из ножен.

Ощупывая перед собой ногами землю, чтобы не хрустнуть сухой веткой, мы двинулись вперёд. Остановились — разговаривали совсем рядом. И говорили по-татарски. Я вслушался. Ага, вот оно что — татары хотели напасть на команду и увести судно с грузом на Каму. Теперь же обсуждали — напасть сразу или разделиться на две части и атаковать с разных сторон.

Интересно — сколько их? Говорили двое, иногда вмешивался третий, но наверняка их больше — не будут трое делиться на два отряда, думаю, их — не меньше десятка.

Я тронул Фрола за плечо, показал рукой назад. Он меня понял, и мы так же тихо отошли на безопасное расстояние.

Когда голосов стало не слышно, я на ухо Фролу прошептал всё, что сумел услышать.

— Ты что, татарский знаешь?

— Знаю, в плену у них побывать пришлось.

— Пошли к кораблю, наших известить надо. — Когда мы приблизились к стоянке наполовину пути, Фрол решил остаться на берегу. — Присмотреть хочу, а получится — в спину татарве ударю. Постарайся незаметно подобраться к стоянке. Думаю — наблюдатель у них есть. Пусть команда на судно заходит и к бою готовится. Никому на берегу ночевать не оставаться. Понял?

— Понял, сделаю.

Я опустился на землю и пополз к стоянке. Не хотелось мне подставлять спину невидимому противнику — а ну как из леса стрелу пустят? Стрелять татары мастера, а у меня защиты нет — кольчугой обзавестись ещё не успел, да и не спасёт она на близкой дистанции.

Вот и стоянка. Я поднялся с земли, чуть не испугав матросов. Отозвал в сторону кормчего — крепкого бородатого мужика с дублёным лицом, по имени Акакий, и передал слова Фрола.

— Понял, — посерьёзнел кормчий.

Матросы по-одному стали подниматься на судно. «Правильно сделал Акакий, что не все скопом на корабль побежали», — подумал я.

У костра остались я и двое амбалов-охранников. Нервы были напряжены до предела, рука то и дело непроизвольно касалась рукояти сабли. Эх, пушечку бы сюда, но не было её на корабле.

В лесу хрустнула ветка, я плашмя упал на землю и перекатился. А амбалы на хруст не среагировали — лишь глаза выпучили от удивления, глядя на меня. И поплатились. Одному в спину попали сразу две стрелы, и он головой упал в костёр, второму стрела угодила в шею. Амбал захрипел, попытался выдернуть стрелу, но горлом хлынула кровь, и он упал.

Из леса выбежало около десятка татар. Костёр осветил их фигуры, и Фрол не сплоховал — щёлкнула тетива, и один из нападавших упал. За первой стрелой последовала ещё одна, и ещё один татарин упал. Татары явно замешкались. Как нападать, когда невидимый враг мечет стрелы, которые находят цель, а сам пока неуязвим? Но вскочивший предводитель заорал:

— Вперёд, с нами Аллах! — И татары кинулись к кораблю.

Я успел вскочить на ноги и выхватить саблю.

Первый же татарин схватился со мной в сабельном бою, остальные, мешая друг другу, кинулись по сходням на борт корабля.

Мой противник оказался ловок, подвижен, яростно наступал на меня, тесня к воде. Ситуация усугублялась еще и тем, что отсвет от костра сюда не долетал, нос корабля создавал препятствие, и сабля татарина была почти не видна. Так можно и пропустить удар. Когда татарин сделал очередной выпад, я бросился ему в ноги и вогнал свою саблю ему в живот снизу вверх. Татарин выронил саблю и схватился за живот. Я добил его ударом в грудь.

Как там, на корабле? Сверху, с палубы, раздавались крики, звон оружия. Надо скорее туда. Я подбежал к сходням, и здесь столкнулся с Фролом. От неожиданности мы едва не рубанули друг друга саблями.

Лук у него уже был за спиной. В ближнем бою лук не помощник, скорее — обуза.

Я первым взбежал но трапу. Спиной ко мне сражался с кем-то из команды высокий татарин в тюбетейке. У наших тюбетеек не было, и я саблей ударил татарина по шее. Ворвавшийся следом за мной Фрол зарубил второго.

У мачты бой продолжался, и мы бросились туда. Из всей группы татар остался в живых только один. Прижавшись спиной к мачте, он лихо рубился саблей, не подпуская к себе никого. Матросы, держа в руках коротковатые абордажные сабли, могли лишь сдерживать его, сами не решаясь завершить дело. И где только они нашли такие сабли? Небось, купили подешевле из трофейных.

Мы с Фролом выступили вперёд. Противник уже выдыхался, дыхание его участилось. Он и сам это понял, резко метнул в меня свою саблю, которую я с трудом отбил, и, совершив прыжок через борт, нырнул в воду. Все кинулись к борту.

Татарин вынырнул метрах в десяти от корабля и саженками поплыл к берегу. Опасный противник — на саблях дерётся умело, плавает неплохо, что вообще-то редкость для татар.

— Уйдёт! — выдохнул Фрол и стянул с плеча лук.

— Не трать стрелы, пригодятся, сейчас темно — не попадёшь.

— Тихо всем! — гаркнул Фрол и закрыл глаза. Постоял так несколько секунд, затем натянул тетиву и выстрелил. С берега донёсся вскрик и шум падения тела.

— Надо же, попал! — удивились матросы. Двое самых ретивых побежали на берег и вскоре вернулись: — Готов! Прямо в спину!

Команда с уважением смотрела на Фрола.

Стычка с татарами унесла жизни трёх наших товарищей — матроса команды и двух охранников- амбалов. Схоронили погибших утром в лесу, сочли молитву и продолжили плавание.

Дальнейший путь проходил спокойно. По обеим сторонам реки леса постепенно становились всё реже, и наконец глазу представилась одна ровная степь, кое-где изрезанная оврагами.

Через неделю корабль ткнулся носом в берег. Я удивился:

— На ночёвку ещё рано, тогда чего встали?

Фрол объяснил:

— Волок здесь, будем ждать казаков с волами.

Ждали почти сутки, а поутру я увидел абсолютно бредовую картину — по степи к нам приближалось судно. Неужели галлюцинация? Но нет, видение видел не я один, матросы громко закричали:

— Судно волокут, скоро нашей стоянке конец.

Когда корабль приблизился, я разглядел впереди него десяток волов, подгоняемых погонщиками. От берега Волги тянулись в глубь степи гладко обструганные брёвна, обильно смазанные дёгтем. Я понял: судно килем ставили на бревно и, влекомое волами, перетаскивалось из Волги в Дон или наоборот. В этом месте обе великие реки сходились наиболее близко.