Онлайн книга «Смерш времени. "Чистильщик" из будущего»
|
Биография тоже ничем не привлекала. На работе с 1942 года, ранее работал главным кондуктором в Туле и Курске. Сюда переведен вместе с группой других работников распоряжением Наркомата путей сообщения. В характеристике все стандартное – да в них ничего такого и не бывает. «Трудолюбив, с товарищами общителен, в порочных наклонностях замечен не был, поддерживает и разделяет политику партии. Среди родственников репрессированных нет…» – и так далее. Я просмотрел несколько других личных дел. Все они были похожи друг на друга, как две капли воды, за исключением фамилий. Стало быть, работа ведется формально, для отчета. Положено – сделано. А человека – с его слабостями и сильными сторонами – не видно. И еще – не во всех личных делах были фотографии. Немного посомневавшись, я осторожно поддел ножом фотографию Федотова, отклеил его с листа учета и сунул в карман. Созрела у меня одна мысль, но надо было посоветоваться с начальством. Поэтому со станции сразу же и направился к Сучкову, поскольку Свиридов хоть и старший группы, решать этот вопрос неправомочен. На удачу, полковник оказался на месте. – Чего тебе, Колесников? Только коротко и четко – времени нет. Я вкратце рассказал ему, что все три выхода радиста в эфир расположены на одной линии, что общими являются шоссе и железная дорога и что в трех случаях дни работы рации и рабочие дни кондуктора Федотова совпадают. – Интересно! – полковник откинулся на спинку стула. – Что предлагаешь? – Виноват, товарищ полковник, фотографию его я из личного дела изъял. Есть мысль съездить в депо Тулы и Курска – там Федотов работал до перевода в Конотоп, и предъявить снимок на местах – опознают ли? Поговорить с людьми – с кем больше всего общался? – Может быть, пустышку тянем, а может – и нет, – покрутил пальцами полковник. – Прошу направить меня в командировку. Сучков задумался. – Поездом долго будет – ходят нерегулярно, в воинский эшелон могут и не взять. По-моему, у вас мотоцикл с коляской трофейный остался? – Есть такое дело. – Передай от меня писарю – пусть он командировочное предписание выпишет, и езжай. Если нароешь чего – сразу звони. И помни – не прохлаждаться посылаю, работать! – Так точно, товарищ полковник! – Действуй. И удачи тебе! Хотел к черту послать, да ведь начальство – нельзя. Взял у писаря командировочное и сразу – на квартиру. Мотоцикл наш трофейный, что от убитого диверсанта остался, у нас находился. Оседлал я его и – в дорогу. Эх, фронтовые дороги, досталось же вам: танками раздавлены, бомбами разбиты – не дороги, а направления. Пока до Курска добрался, думал – всю душу дорога из меня вытрясет. А в городе сразу в вагонное депо и – к начальству. К носу – удостоверение, чтобы проникся соответствующим пиететом. – Да вы садитесь, товарищ…э… – Колесников. – Да. Так что вас интересует? – Работал ли у вас кондуктором некий Федотов? – Не могу сказать, я здесь человек новый, всего два месяца. – Тогда отведите к человеку, который может это знать. Меня провели к начальнику отдела кадров – пожилой женщине. – Евдокия Павловна, вот к вам товарищ из органов. Женщина побледнела. – Нет-нет, успокойтесь, я насчет одного вашего работника. Хочу узнать, работал ли у вас раньше такой – Федотов его фамилия? – Был такой, даже в документы заглядывать не буду. Я ведь двадцать лет в депо работаю, в кадрах. Всех знаю. – И какой он из себя работник? – Нормальный. Не выпивоха, не скандалист, тихий такой, знаете, уважительный. Приветливый – встретит, всегда поздоровается и непременно поинтересуется – как здоровье? – А где он сейчас, не знаете? – От нас его в Тулу перевели, да не его одного – десять человек забрали. Вы же знаете – работники путей сообщения на военном положении, куда прикажут, туда и переезжают. Я достал из кармана фотографию Федотова, завернутую в листок бумаги. – Посмотрите на эту фотографию. Женщина взяла фото, всмотрелась, вернула мне. – А кто это? Я замер. Что это может значить? Фото плохое или человек на нем не Федотов? – Вы уверены, что не знаете этого человека? – В первый раз вижу. Сердце подпрыгнуло – неужели вышли на след радиста? – Евдокия Павловна, опишите, пожалуйста, внешность Федотова. – Господи, да что он такого натворил? – забеспокоилась кадровичка. – Пока ничего. Кража из вагона произошла, просто расследуем. Инспекторша отдела кадров довольно ярко и образно описала внешность Федотова, начиная от украинского акцента и заканчивая походкой. Я все записал на бумагу. – Спасибо, Евдокия Павловна, вы нам очень помогли. Не подскажете еще, где у вас комендатура? – Если устроит, есть железнодорожная, на вокзале. Я поблагодарил работников депо и вышел на улицу. Теперь мне срочно был нужен телефон – именно воинский, закрытой линии. Я сел на мотоцикл и через железнодорожный переезд выехал на площадь перед вокзалом. В здании вокзала нашел военного коменданта. На вытянутой руке показал коменданту удостоверение с тиснеными буквами СМЕРШ. – Мне нужен телефон закрытой связи. – Сейчас, это можно, мы со всем почтением, – засуетился тот. Комендант был явно рад, что я не к нему лично. – Вот – пожалуйста. Сам застыл у двери. – Я бы хотел остаться один, слишком важные сведения. Или у вас есть допуск к государственным секретам? Комендант мгновенно испарился. Я поднял трубку. До Сучкова дозванивался бесконечно долго, через сеть промежуточных коммутаторов. Наконец в трубке щелкнуло, и раздался знакомый голос: – Але, на проводе. – Товарищ полковник, это Колесников – я из Курска говорю. – Накопал чего-нибудь? – Фотографию фигуранта в депо не опознали. – Тэ-э-экс… Полковник явно не ожидал такого результата. – Разрешите съездить в Тулу. Надо разобраться, где и когда произошла подмена. – Действуй, разрешаю. |