Книга Лекарь, страница 26 – Юрий Корчевский

— Как знаешь. Но ты мне неплохо помогала. Изба эта на два месяца оплачена, пользуйся. Потом сама решишь.

Никита направился к купцу Куприяну — надо было долг отдать, поблагодарить, вещички свои скромные забрать.

Купец оказался дома — сидел с семьёй за столом.

— Никита! Здрав будь! Лёгок на помине, только о тебе вспоминали.

— Добрым ли словом?

— Да вот думали — не обиделся ли? Уж десять дён, как не показываешься.

— Простить прошу, зла не держу. Больной попался сложный, пригляда требовал.

— Ты про князя?

— Знаете уже?

— Весь город знает.

— Долг я принёс. Спасибо, что помогли на первых порах, — Никита выложил на стол серебряный рубль, полученный от князя.

— Так ведь много возвращаешь, я вдвое меньше давал.

— Считай — проценты набежали. Уезжаю я с князем в Москву, личным лекарем буду.

— О! Это почёт и уважение! Не каждый в княжескую свиту угодит. Видно, понравился ты князю.

— Ему видней. Завтра отплываем, вещи свои забрать хочу.

— Всё в целости, в комнату твою не заходили.

— Я не сомневался.

Никита быстро собрал скромные пожитки в узел. Запасная рубаха, купленная уже здесь, и джинсы, футболка и ветровка — из прежней, а может правильней — из будущей жизни? Обнял Куприяна. Тяжко пришлось бы ему без его поддержки.

— Будешь во Владимире — заходи по-простому, — сказал Куприян.

— И ты, когда в Москве будешь. Где жить буду — не знаю, так дом князя Елагина наверняка знают.

— За приглашение — спасибо!

На том они и простились. Купец оказался мужиком хорошим.

На другой день после завтрака боярин Михаил подогнал подводу, уложил на дно оба пуховых матраса с кроватей. Князю помогли взобраться на подводу. Михаил сам лошадь под уздцы вёл, чтобы неспешно было, да чтобы выбоины объезжать.

Никита шёл рядом с подводой. Узелок с вещами и кожаный мешок с инструментами в ногах у князя лежали.

На лодью князь сам по трапу взошёл. На корме уже стоял широкий топчан — туда же матрас положили. Над топчаном навес из парусины для защиты от солнца и дождя.

Судовая команда сразу забегала. На вёслах отошли от причала, паруса подняли.

На корабле хорошо: ход плавный, не трясёт. Воздух свежий, вокруг поля да леса — благодать. Вроде и плыть не так далеко, две сотни вёрст, только ведь кораблик без мотора. Где под парусом, а большую часть пути — на вёслах. К тому же в обед останавливаться приходилось, князю похлёбку варить. А ведь на костре это дело долгое.

На одной из таких остановок Никита увидел у одного из матросов игральные карты.

— Дай посмотрю.

— Бери, барин, только вернуть не забудь.

— Куда же я с корабля денусь?

В карты, как в азартную игру, Никита играть не любил, редко, за компанию — на даче у сослуживцев, шашлыка дожидаясь. А вот бабушка его на картах гадала и его научила.

Игральные карты на Руси появились с 1586 года, когда их завезли английские купцы. С приходом к власти Алексея Михайловича карты попали в опалу. Царь считал игры в карты и кости греховными, также он боролся со скоморохами и гулящими девками.

Никита, сидя на носу корабля, стал гадать — всё равно делать нечего. Он уже разложил карты, как сзади подошёл князь, совсем неслышно.

— Разве в карты в одиночку играют?

— Я не играю — гадаю.

— Никто, кроме Господа, не знает своей судьбы.

— Верно. А хочешь, тебе погадаю?

— Тьфу, от дьявола сие!

Князь отошёл было, но любопытство перевесило, и он вернулся.

— Погадай, так и быть. Но только о том — никому! В первый и последний раз.

Никита начал раскладывать карты. От современных они сильно отличались. Но он не столько хотел погадать, сколько кусок из истории распознать. Пока князь у него в избе отлёживался, Никита кое-что вспомнил.

Князь с интересом смотрел за руками Никиты.

— Не мухлюешь?

— Фу, князь, где ты таких слов набрался? Речь, как в кабаке.

Никита состроил огорчённое лицо.

— Видишь туза?

— Вижу.

— Покровитель твой, Ордын-Нащокин, ещё лет пятнадцать при Алексее Михайловиче в фаворе будет.

— Ты правду ли баешь?

— Не я, карты так легли.

— А дальше, дальше!

Князь обернулся — не слышит ли кто?

— А главное, кто потом к великому князю приблизится? — князь понизил голос.

Никита раскинул карты.

— Из худородных будет, из дьячих детей, сам наверх пробьётся.

— Да ты не томи, фамилию сказывай!

Никита выдержал паузу, бросил карты:

— Матвеев, — выдохнул он.

Князь в изумлении вскинул брови:

— Это какой-такой Матвеев? Я нескольких знаю.

— Тут уж я не помогу, не знаю. Да и карты не говорят.

— Озадачил ты меня!

Никита собрал карты и вернул их хозяину.

После разговора с Никитой князь выглядел озабоченным. Он улёгся на матрасы, долго размышлял, потом подозвал Никиту.

— Ещё хоть что-нибудь скажи, зацепку какую-нибудь дай.

— Вроде как со стрельцами что-то связано будет.

— И на том спасибо.

Князь снова погрузился в раздумья. Если всё на самом деле обстоит так, надо к Матвеевым присмотреться, поддержать, помочь. Если нынешний фаворит в опалу попадёт, знакомство или даже дружба с малоизвестным пока Матвеевым помочь может.

Десять дней они добирались до Москвы. Почти на окраине Москвы, в условленном месте их встретил боярин Алексей. Всё, как положено: карета с четвёркой лошадей, два десятка конных из боярских детей. Не простолюдин едет — князь!

Семен Афанасьевич приосанился, Михаил ему шубу на плечи накинул, не от холода — положено так. И князь, и боярин свой статус блюсти должны.

Никите выделили подводу. На ней он и ехал с котомкой и кожаным узлом, в котором находились инструменты.

Хоромы князя едва ли не в центре Москвы оказались — на Яузе-реке. Оттуда колокольня Ивана Великого видна, что в Кремле.

Во дворе вокруг князя сразу суета образовалась — семья, прислуга.

Никита в сторонке стоял. Только не забыл про него князь. Уж было к хоромам каменным направился, как обернулся и рукой ему махнул, подзывая.

— Михаил, покажи Никите комнату, что для гостей. Пусть передохнёт с дороги человек, а потом и за стол.