Онлайн книга «Лекарь»
|
— Уж коли я здесь, суставы подлечу. А то скрипят, проклятые, да на непогоду ноют, — пожаловался он. А после целебной водички ходить стал бодрее. Никита же не только ванны принимал, но и воду пил, и Любаву заставлял это делать. — Фу, противная вода! — протестовала она. Вкус вода имела специфический. В некоторых источниках отдавала йодом, в других была солёно-кислая. Но, осознавая, что это для её же пользы, Любава пила по две-три кружки за день. Через месяц Ульян засобирался: — Никита, пора в обратную дорогу. Думаю, занепогодит вскоре. Да ладно бы — дожди, и то ведь и снежок пойдёт, морозец прихватит. Да и провизия к концу подходит. — Сам такого же мнения. Завтра с утра и отплываем. Пока Никита с Любавой, а глядя на них — и Ульян — принимали ванны, молодёжь занималась рыбалкой. Это и развлечение, и к столу добавка. А рыбалка в этих местах была знатная. Река чистая, хариус и лосось так и прыгают, а уж на наживку хватают — только вытаскивать успевай! Рыбу жарили, варили — даже коптить ухитрялись над еловыми шишками. Сожалели, что мало взяли с собой соли. Оставив запас для еды, насолили не меньше пяти пудов. Никита любил рыбу в любом виде — что солёную, что в ухе, но особенно жареную. А уж как мастерски делал её Андрей! Очистив и выпотрошив, он насаживал рыбу на прутики и жарил над угольями. Получался рыбный шашлык, да какой! К осени рыбка жирок нагуливала, мясо сочное — во рту тает. К тому же рыбка свежайшая, только из реки. И рыбы Никита наелся на полгода вперёд. Утром поклонились Никита с Любавой источникам, окунувшись в последний раз, и отправились в обратный путь. Молодёжь засиделась. Хоть и парус поднят был, всё равно на вёсла сели, работая до седьмого пота, и лёгкий ушкуй летел по течению. Это уже потом, когда в Северную Двину вошли, скорость упала — приходилось против течения идти. И по Сухоне тоже против течения, да ещё и ветер встречный — грести приходилось. Чтобы размяться, Никита и сам на вёсла садился в паре с Андреем. Одно радовало: чем ближе была Москва, тем становилось теплее. Через три недели они добрались до первопрестольной. Никита расплатился по уговору, добавив сверху ещё и премиальные. Подхватив узлы с одеждой и шкурами, они пошли домой. Любава, как вошла в дом, пробежала по всем комнатам: — Никита, как хорошо дома! Никита же узел в угол бросил, чинно разделся и в комнату прошёл. В поварне вовсю хлопотала кухарка. Никита прислушался: из комнат не доносилось ни звука, Любава притихла. Он заглянул в спальню: жена стояла перед зеркалом и внимательно смотрела на себя. Увидев в зеркале улыбающегося Никиту, она повернулась к нему: — А ты знаешь, Никита, мне кажется, что я помолодела. Или я просто себя в зеркале давно не видела? — На самом деле и помолодела, и посвежела — зеркало не обманывает. Никита подошёл к Любаве и, в свою очередь, посмотрел в зеркало на себя. Удивительно! Он и сам два месяца в зеркало не смотрелся, а разница была заметной. То ли отдых сказался, то ли чистый воздух и целебная вода? А, скорее всего, всё вместе взятое. Они пообедали, вздремнули. И в самом деле — хорошо дома! Потом Любава стала узлы с вещами разбирать, а Никита к Елагину направился — надо было известить о своём приезде да новости московские узнать. Князь оказался дома и Никите искренне обрадовался: — Дай обниму, давно не видел тебя! Потом отстранился, всмотрелся: — Э, парень, да изменился-то ты как! Годков пять сбросил, ей-богу — правду говорю. Ужель так целебная вода подействовала? — Истинно. И в купели дважды в день был, и пил водицу целебную. А воздух там какой! Не надышишься — не то что в Москве. — Занятно, — князь задумался. — Потом распишешь подробно — в каких источниках купался, из каких пил. — Ох, седина в бороду! Семён Афанасьевич, никак сам туда собрался? — Нешто я хуже тебя? Ты, почитай, пять годков сбросил, потому как молод, а я, может, и все десять скину. — Твои слова да Богу в уши! Сейчас там холодно, севера. А летом езжай обязательно. Я даже план тебе нарисую, где какой источник посильнее. — Сказывал мне государь, что поручение тебе такое дал. — Я выполнил его — завтра к нему пойду. Что в Москве слыхать? А то я только что с корабля. — Так чего мы стоим? За стол, за стол! За обедом и поговорим. За едой, в перерывах, князь рассказал все новости — серьёзного не было ничего. Один боярин женился удачно, другому царь дачу пожаловал на ближних землях, да ещё посольство английское приезжало. Новости столичного двора Никиту мало интересовали — ему карьеру при дворе не делать. Отведав блюд и немного выпив, Елагин попросил: — Никита, погадал бы ты мне… В прошлые разы куда как удачно получалось! — А карты есть? — А то! Тебя дожидаются. Я их даже никому не показываю — вдруг сглазят! — князь достал из шкафчика колоду. Никита разложил пасьянс. Князь внимательно смотрел на карты: — Ну не томи, Никита! — Больших перемен пока не вижу, княже — ни беды, ни удачи. — Ох, ну и слава Богу! — выдохнул князь. — Насчёт удачи — мы сами постараемся, лишь бы беды не было. Давай выпьем за то! Они выпили по кубку, и Никита откланялся: — Прости, князь, я только полдня в Москве, к тебе первому пришёл. Свидимся ещё. А мне в лекарню надо. — Уважил, стало быть, — широко улыбнулся князь, — ценю! А Никита заторопился в лекарню. Увидев его, Иван обрадовался: — Наконец-то, мы уж заждались! Болящие всё время спрашивают. Я им так и говорил — не раньше середины сентября. — Как вы тут? — Работаем помаленьку. Ты-то как помолодел, Никита! Прямо не узнать! — Что ты меня, как красну девицу, хвалишь? — Так заметно же! Когда ждать? — Думаю — третьего дня. Мне ещё к государю надо завтра, я ведь только сегодня с корабля. Вечером Никита при свечах начисто перерисовал на бумаге план урочища, обозначив все источники номерами и приписками вроде «зело силён» или «на вкус противен, хорош при пучеглазии». С тем назавтра и в Кремль пошёл. Царский перстень снова сыграл роль пропуска. Однако аудиенции пришлось ждать долго: государь принимал шведского посланника, потом бояр. Никита промаялся во дворце часов шесть и уже хотел уйти, когда, наконец, позвали его. — Добрый день, государь! Рад видеть тебя в добром здравии! — поклонился Никита. |