Книга Возвращение республиканца, страница 42 – Вадим Полищук

Стараясь не привлекать внимания к оттопыренным карманам кителя, Дескин, помахивая папкой, прошел по коридорам штаба, предъявил на выходе свое удостоверение и оказался на улице. Если бы адмирал Кагершем мог прочитать мысли своего подчиненного, того просто не выпустили бы из здания штаба. Но адмирал продолжал вести совещание, а Вольдемар растворился среди прохожих на столичных улицах. До здания сената можно было за десять минут дойти пешком, но Вольдемар направился в противоположную сторону, к станции городского монорельса. Около часа он катался на общественном транспорте столицы, пересаживаясь с одной ветки на другую. И только окончательно убедившись в отсутствии слежки, он вышел на станции рядом с сенатом. Доступ в здание для посетителей был свободным, на новую сессию сенат еще не собрался, и сенатские коридоры были пустынны.

Доступ в ту часть здания, где располагались кабинеты сенаторов, перекрывала металлическая дверь с постом сенатской охраны. Вольдемар направился к переговорному устройству.

– Я к сенатору Нейману.

– Вам назначено?

– Нет, сообщите сенатору, что его хочет видеть старый друг, с которым они вместе ползали на четвереньках.

Глаза охранника полезли на лоб, но он быстро справился с удивлением, бросил взгляд на погон капитана второго ранга и начал с кем-то связываться по коммуникатору. Только бы в психушку не позвонил, но будем надеяться, что старина Нейман поймет его правильно, в сообразительности ему не откажешь. Надо было переодеться и сменить мундир на цивильную одежду, но некогда, решается судьба Республики. Вольдемар почти физически чувствовал, как безвозвратно утекает время.

Минут через десять из двери выкатился сам сенатор.

– Вольдемар! Я рад тебя видеть, но мог бы и позвонить предварительно. И что это за шпионские игры?

– Это не игры, и позвонить я не мог.

Нейман пристально посмотрел в лицо Вольдемару.

– Дескин, ты меня пугаешь.

– Я и сам боюсь. Думал уже, что страх окончательно потерял. Но нет, боюсь, как и все.

– Что случилось? – насторожился сенатор.

– Пока ничего, но может. И об этом лучше не здесь. Можете провести меня без проверки документов?

– Могу, но такое возможно только в крайних случаях.

– Считайте, что наступил самый крайний, крайнее некуда.

– Пошли.

В кабинете сенатора, казалось, ничего не изменилось. И граната под стеклом была на прежнем месте. Нейман плюхнулся в кресло, стоявшее за заваленным документами столом.

– Что у тебя?

Вольдемар собрался с мыслями, глубоко вдохнул и начал:

– Во-первых, это не дурацкая шутка, все, о чем я сейчас скажу, очень серьезно. Во-вторых, психиатрическое обследование я прошел семь месяцев назад и признан абсолютно нормальным. В-третьих, у меня нет прямых доказательств готовящегося заговора, а только косвенные улики.

– Какого заговора? – не смог удержать своего изумления Нейман.

Вольдемар еще раз подумал, прежде чем открыть рот, и четко произнес:

– Заговора с целью изменения существующего политического строя.

Старина Нейман замер с открытым ртом. Со второй попытки ему удалось закрыть рот, и он охрипшим голосом произнес:

– Выкладывай.

Выкладывал Вольдемар минут десять. Сенатор слушал не перебивая. Бывший инженер муниципальных электрических сетей и сам был хорошим аналитиком. К словам своего бывшего подчиненного он отнесся со всем возможным вниманием. Когда Дескин закончил излагать свои доводы, в воздухе повисла пауза. Наконец слово взял сенатор:

– Итак, подведем итоги. Первое, что мы имеем, – это учения флотского батальона специального назначения, о которых прекрасно знает весь батальон, а в штабе только очень ограниченный круг лиц.

– Обычно все бывает наоборот, – добавил Вольдемар.

– Второе. Заместителя начальника разведки флота, то есть тебя, не только не приглашают на совещание по проведению этих учений, но и вообще не ставят о них в известность, а выпихивают в отпуск на неделю.

– А дату начала учений я случайно узнаю от знакомого сержанта, – вставил Вольдемар.

– Принято, – согласился Нейман. – Третье. Эскадра вице-адмирала Стенера, имеющая на борту два батальона космодесантников, вместо того, чтобы прямо следовать к месту назначения, в среду прибывает на орбиту вокруг Астгартуса с весьма натянутым обоснованием данного маневра.

– При этом на двух больших десантных кораблях находятся первые батальоны первой и третьей десантных бригад, как минимум один из которых до этого интенсивно готовили к боям в городских условиях, и в этом батальоне произведены малопонятные перестановки командного состава, – продолжил Вольдемар. – А в четверг состоится первое заседание обновленного сената после его частичной ротации.

– То есть ты предполагаешь, что, используя три батальона, Кагершем блокирует здание сената и потребует предоставления себе диктаторских полномочий? – Нейман уперся взглядом в глаза Дескина.

– Или чего-то в этом роде. Значительная часть сенаторов не успеет принять присягу, то есть не смогут голосовать. А для убеждения оставшихся трех батальонов вполне хватит.

– Но рядовые и сержанты не поддержат переворот, – нашел еще одно возражение сенатор. – Адмирал мог сагитировать офицеров, но обычные солдаты…

– …будут выполнять приказ, – Вольдемар продолжил фразу совсем не так, как хотел Нейман. – Их так учат. На уровне подсознания им вбивают, что бы ни случилось, надо держаться вместе и выполнять приказы офицеров. Когда до них дойдет смысл происходящего, то будет поздно. А если их еще и в крови запачкать… Между прочим, в вашей крови, сенатор.

– По отдельности все эти факты не вызывают беспокойства, но в твоей интерпретации все выглядит весьма серьезно. – Нейман задумался. – Будем считать, что у нас есть основания для беспокойства.

– Что будем делать дальше? – поинтересовался Вольдемар.

– А ты что предлагаешь?

– Я всего лишь капитан тре… второго ранга, а высокая политика по вашей части, господин сенатор.

Дескин выделил последние два слова. Специалист по высокой политике протянул руку к коммуникатору и, порывшись в его памяти, сделал вызов. Вольдемар слышал только половину разговора.

– Здравствуйте, господин сенатор… И я рад вас слышать. Не могли бы вы зайти ко мне… Да, часы у меня есть… Да, я умею ими пользоваться… Нет, до завтра не подождет… Мне очень жаль, что вы уже покинули сенат, но я настаиваю… Это очень важно… Хорошо, я жду вас.

– Вы здорово рискуете, сенатор, Тасселер вас живьем сожрет.

– Подавится, – парировал Нейман. – А кто не рискует…

– …у того грудь в крестах, – продолжил Вольдемар.

Тасселер появился минут через сорок. Начал с порога, даже не поздоровался: