Онлайн книга «Студентка, комсомолка, спортсменка»
– Эльза! Прекрати истерику! – Извини. Не сдержалась. Это страшно. – Платок есть? – Есть. Все-все. Не реву больше. Успокоилась. Так что ты хотел спросить? – Почему тогда так вышло? Ведь и танки у нас лучше, и самолеты лучше, и солдаты опытные, и генералы умелые. Почему?? – Опять ты за свое? Не скажу. Вот. – Эльза, я же обещал! – Поверить Гитлеру? Ха-ха два раза! – Эльза! Хватит ерничать! – Извини. Но я не могу забыть то, что ты сделал с моей страной. Не могу. – Я больше не буду. – Кх… Не смеши так. Блин, иду по лесу, болтаю с Гитлером. Он смешит меня. Дурдом на прогулке. Это сейчас ты весь такой беленький и пушистый, ага. Я тебя, считай, на самом краю удержала. А если бы не я? Да тебя за один только Аушвиц с дерьмом бы смешали и на ноль помножили. Помнишь, сколько людей ты там убил у нас? – Евреев. – Не важно. Так сколько? – Более миллиона. Точное число неизвестно. – Во, даже сосчитать не смогли. Действительно, хоть бы на Мадагаскар их отправил, что ли. Но не в газовые же камеры! – Эльза, историю пишут победители. Делай скидку на это. И сними свои розовые очки. Я ведь вижу: ты как свастику увидишь – кривишься. А при слове «Сталин» вскидываешься и чуть ли не по стойке «смирно» становишься. Как будто он никогда не ошибался. – Ну… может быть. На многие вещи я в последнее время стала смотреть совсем иначе. Я ведь сначала, когда попала сюда, думала, что очутилась в филиале ада. А тут, оказывается, тоже люди живут. И они даже считают, что живут совсем неплохо. Хотя, конечно, узники концлагерей со мной и не согласятся. – Эльза! Где-то ведь нужно содержать преступников! – Евреев, например. – Не передергивай. Евреи содержатся в гетто. Это совсем не то. Конечно, кроме тех, кто действительно совершил преступление. Как ты не поймешь, лагерей смерти, о которых ты все говоришь, их тут нет! Строительство второй очереди Аушвица отменено. А первая очередь – это совсем небольшой трудовой лагерь. И к Мадагаскарскому плану мы еще вернемся. Теперь, когда появилась надежда на скорое окончание войны, можно и подождать, пока у нас освободятся Кригсмарине и мы сможем наконец-то избавиться от жидов и прочей гнили. – Ох… – И не вздыхай так. Евреев она жалеет. Осторожно, скользко! Лужа замерзла. Давай руку. – Держи. Ай! Не дергай так! – Прости. А если серьезно. Ты можешь ответить мне, почему я проиграл у вас? – Слушай, ну откуда я знаю, а? Я ведь не историк. Я просто Петькиных альтернативок начиталась. А там какую только чушь не пишут. Кто во что горазд. – Например, какую? – Не скажу. Танки у него лучше, ага. «Тигры» особенно. Порше еще новую игрушку строит – «ягдтигр» называется. Офигенно круто. – А с ним-то что не так? Великолепная машина. – Гудериана спроси. Он тебе расскажет, как тремя взводами «троек» разделает под орех взвод «ягдтигров». При том, что «тройки» этих кабанов неспособны поразить даже в корму и в упор, а «ягдтигры» «троек» и в лоб будут бить вовсе с любой дистанции. – Как это возможно? – А так это. Нет, ты спроси, спроси. Уверена, Гудериан этих «ягдтигров» вообще в плен возьмет неповрежденными. – Ладно, допустим, ты права. И что это меняет? Ведь Гудериан – мой генерал, а не советский. Почему я проиграл? – Слушай, вот такой провокационный вопрос. У нас под Берлином развернуто шесть зенитных артиллерийских полков, верно? Какой полк самый плохой? – 46-й, конечно. Вечно у них там все не так. То одно, то другое случается. Тот случай с коровой в столовой – вообще выдающийся. Я уже сказал Герингу, еще одно нарушение – и командира менять. – А почему так? Почему этот полк самый плохой? – Командир – идиот. – Нда? А вот я так не думаю. Причина не в этом. – А в чем же? – Ты забыл одну важную вещь. Этот полк – ближе всего к моему дому. – И что с того? – А то, что я иногда, раз в неделю, а то и чаще, заезжаю туда. Просто так. По дороге. – Ну и что? Ты, что ли, эту корову в столовую загоняла? – Ты не понял. Командир ведь знает, что я заезжала. Но что я видела, он не знает. И на всякий случай докладывает правду. – Постой! Ты хочешь сказать, что и в остальных зенитных полках то же самое?! – Конечно, нет. – Фух! А то я уж было подумал, что… – В остальных полках все намного хуже. Командир 46-го знает, что ему, возможно, придется докладывать правду о состоянии дел в его полку. Вот и старается изо всех сил. – А остальные?.. – Врут. Уверена, врут. – Врут?! – Стоп! Успокойся. Где ты других командиров возьмешь, если этих расстрелять? Другие еще хуже будут. – Но… – Знаешь, я немного читала о твоих последних неделях в моем мире. О том, как ты в апреле 45-го командовал несуществующими армиями, переставляя флажки на карте. Жалкое зрелище, честно говоря. Топлива нет. Тяжелое вооружение почти все утеряно. Дефицит боеприпасов. Огромные потери. Дезертирство. Моральное разложение. А ты этой армии ставишь задачу, как будто это армия не апреля 45-го, а января 44-го. Хотя формально все правильно. Есть командир, знамя, печать. Армия существует!! Только вот ее реальная боеспособность находится ниже плинтуса. Тебе все врали! – А в России? Сталину что, не врали? Там все честные такие?! – Черт его знает! Может, меньше врали. А может, ты слишком человек мягкий. Может, товарищ Сталин лгунов наказывал строже. Не знаю. Да вот взять хотя бы тот твой облом под Москвой в декабре 41-го. Твои битые генералы в мемуарах писали, что их победил «генерал мороз». Замерзли они там, ага. А что, блин, рейхсканцлер сам, лично, должен приказывать, чтобы солдатам теплые портянки привезли? Что, никто из генералов не в состоянии открыть учебник географии и прочитать, что под Москвой в зимние месяцы, оказывается, иногда бывает довольно прохладно? Потом еще какой-то бред несли про то, что зимнее снаряжение было отправлено, но застряло в Варшаве. Не то паровозов, не то паровозных бригад там не хватало. И ведь, насколько мне известно, никаких оргвыводов из этого сделано не было в моем мире. – Эльза, сама бы ты что сделала? – Ну, я не показатель. Я же девочка. – И все же. – Я? Говорю же, я – девочка. Я не могу настолько наплевательски относиться к жизням и здоровью собственных солдат, как мужчина. Да лучше бы эти интенданты меньше снарядов привезли, но больше теплой одежды. Больше солдат убежать бы смогло и выжить. Так что я повесила бы просто десятка полтора интендантов. А коменданта Варшавы – обязательно. Причем на рояльной струне. Из-за этого урода столько людей погибло. |