Онлайн книга «Атаман из будущего. Огнем и мечом»
|
– Но и границы у них… не короткие. Не могут они без присмотра даже пограничье с нами оставить, не говоря уже о калмыках. За шведами опять-таки присмотр нужен. А главное… не та еще Русь, что до Смуты была, совсем не та. Вроде бы, кроме Смоленска, еще одна армия, заметно меньшая, пойдет на Чернигов, а оттуда свернет на Трубчевск и Стародуб. И на севере могут на Полоцк двинуться. Уверен, будут просить помощи у донцов. – Уже намекали, пока так, – Татаринов сделал сложный жест кистью правой руки, – осторожненько. – Много донцов откликнется? – Тысячи две-три, верховских. Остальные или в Черкесии завязли, или в Польшу хотят идти, наслушались у нас ребята о богатствах, которые там в замках-городах остались. – Да… – подкрутил ус Скидан. – Ох и погуляем, потешимся… – Не стоит делить шкуру неубитого медведя, – поморщился Москаль-чародей. – Петр, турки нам веселье в Польше не испортят? – Нет, не до нас им сейчас. Султанский трон делят. – Втроем не помещаются? – Вчетвером уже. А там место только для одного человека. – Как вчетвером?! – Кто четвертый?! – Откуда взялся?! Для приехавших в Чигирин сегодня из Азова сообщение Свитки было ошеломляющей новостью. – Два дня назад сюда сведения дошли, потому вы и не знаете. Объявился султан Мурад IV. – Самозванец! – опередил всех в догадке Аркадий. – Скорее всего, да, самозванец. Слухи о появлении выжившего в покушении султана давно ходили, мы ведь их сами запускали. Один Гирей, насколько мне известно, троих посмевших присвоить это имя казнил самым лютым образом. Да и другие искатели титула уже тоже отлавливали самозванцев. Но этот оказался очень хитрым. Сейчас кочует где-то южнее развалин Трапезунда, говорят, ни разу не ночевал дважды в одном месте. К нему многие сбегаются, не только селяне и кочевники, сипахи тоже. А вот янычар он люто ненавидит. Всех, кто в плен попадется, вешает. Винит в покушении на себя именно воинов капыкуллу, предателями их называет. – И другие султаны это терпят? – Еэн и Ахмед сейчас туда и добраться не могут. А Гирей… зима, там она тоже суровая, холодная и снежная, до наступления весны ничего и не сделаешь. – Кто это, неизвестно? – Нет. Говорят… разное. Многие утверждают, что лицо его сильно изуродованное, он его обычно прикрывает. В воинском деле опытен и ловок, несколько отрядов гиреевцев в предгорьях разбил неожиданными налетами. В норе как суслик не отсиживается. – Сомнут его весной, как думаешь? – Это только один Господь может знать. – А если погадать, прикинуть… – Божья книга гадание не одобряет, так что и пробовать не буду. Поживем – увидим. – Другие новости по туркам есть? – Да, кое о чем я вам писал… уж не обессудьте, если повторюсь. Петр сделал маленькую паузу, видимо, собираясь с мыслями: – В Румелии совсем беда – мор от голода и болезней. Особливо болгарам досталось, татары ведь через их земли прошли. Ну и люди не выдерживают, берутся за оружие. Объявился там поп Иванко, собрал вокруг себя несколько гайдамацких отрядов, повел речи об изгнании агарян с православных земель. Чем с голоду подыхать, лучше саблю в руки взять, силы его с каждым днем увеличиваются, турок в плен не берет. Сейчас сцепился, несмотря на зиму, с турками, поселившимися в горах. Думаю, тут и интерес есть, их поля не разорялись, есть что в селах взять. Еэн-паша почти всю армию в Анатолию переправил, назад не поведет. Докладчик отхлебнул из чарки легкого вина. – Большая часть Анатолии сейчас под Гиреем. И армия у него самая сильная. Вот, правда, денег ему не хватает, говорят, с французами речь о займе ведет. – Вот поганцы! – не сдержался Скидан. – И здесь нам пакостят! Свитка пожал плечами и продолжил: – И на те земли голод пришел, лето очень уж засушливое выдалось, но мора такого там нет. Думаю, армию Гирей сохранит, а по весне приумножит. И войной пойдет не на самозванца, а на Еэна-пашу. – Надо подкинуть Дадиани мысль, что Гирей может разрешить ему ввести войска в эту… Самцихе-как-то его там. Старинные грузинские земли, как вы думаете, клюнет? – перебил докладчика Аркадий. – А ведь… могет! – поддержал его Шелудяк. – Имеретин он сожрал, в Абхазию мы его не пускаем, на сход Солнца – персы… Точно могет. – Надо только его предупредить, чтоб всерьез с самозванцем не воевал. – Да он и сам не дурак. Подгребет под себя те земли, а воевать будет, только их защищаючи. – Добре, сделаем, – согласился Свитка. – Еще новость, что венецианцы договорились с Ахмедом. Он, значит, получил от них отступного и объявил настоящими убийцами покойного султана янычар. Так что Венеция и левантийскую торговлю восстановила, и, как союзник Ахмеда, южное и западное побережья Анатолии грабит. Скоро и там турки будут бояться к берегу подойти, в Европе спрос на галерников возрос, а татары-то нового живого товара не поставляют. Ахмед сумел, уж не знаю как, с мамелюками в Египте договориться, те признали его султаном, что здорово усилит его армию к весне. – От добрая новость! – стукнул по столу Хмельницкий. – Теперь не наши бедолаги, а сами турки на каторгах будут гинуть! А клятые агаряне пусть подольше друг друга режут. – В общем, года три-четыре мы турок можем не опасаться. К моему великому удивлению, жиды в Палестине не пропали. Как ты и советовал, большая взятка и обещание выплат друзскому эмиру Мельхему Маану обеспечили им его покровительство. Тот решил, что ежегодные солидные поступления куда предпочтительней разового грабежа. А с налетами бедуинов жиды и сами справляются. Сейчас их уже там больше, чем арабов, и число жидов растет. Помимо сбежавших наших и стамбульских, туда теперь едут польские и немецкие. Хотя… не любят их арабы и мамелюки. Тяжело будет выжить во враждебном окружении. После совещания Аркадий подошел к Свитке и поинтересовался именем монаха-итальянца, возглавлявшего французское посольство. Почему-то ему это казалось важным. – Эээ… Ма… Мазилини, кажись. – Мазарини?!!! – О! Точно. Мазарини. А что, важная шишка? Вдруг нахлынувшие на попаданца эмоции помешали ответить сразу. Наконец, помотав головой, он выдавил: – Можно сказать и так. – Надо же, а мне сказали, что он простого происхождения. Вот, забыл тебе сказать! Наши по делам ездили в Англию, нанимать людей, и, проезжая мимо одного именьица, слышали, – Петр хитро ухмыльнулся, – что как раз в ту ночь подлые католики, видно по приказу самого короля, вырезали семью одного мелкого дворянчика. Аркадий оглянулся, подвинул лавку, сел на нее и только тогда спросил: |