Книга Крах проклятого Ига. Русь против Орды, страница 171 – Наталья Павлищева, Виктор Поротников

Из душного чрева мощной бревенчатой башни, топая сапогами, вынырнул на верхнюю площадку через квадратный люк молодой безусый челядинец. Его послал сюда здешний епископ Герасим, который приглашал Ослябю и Пересвета в свои хоромы на вечернюю трапезу. Дабы не показаться невежливыми, Ослябя и Пересвет тотчас спустились с башни и, сопровождаемые слугой, направились по извилистым улочкам Коломны к епископскому подворью. Там они оставили свою поклажу и лошадей, на которых приехали в Коломну вместе с дружиной Дмитрия Ивановича. Московский князь и его свита разместились в тереме здешнего воеводы Карпа Олексича, а Пересвета и Ослябю пригласил к себе на постой епископ Герасим.

За столом в трапезной епископа разговор зашел о том, что после недавней кончины митрополита Алексея Дмитрий Иванович прочит на это высокое место русского священника Митяя. В Царьграде же Вселенский патриарх Филофей уже назначил митрополитом вся Руси болгарина Киприана, который сидит в Киеве и собирается приехать в Москву. В прошлое лето Дмитрий Иванович отправил Митяя в Царьград во главе большого посольства с целью добиться его посвящения в митрополиты, благо сумасбродный патриарх Филофей к тому времени уже умер.

– Не понимает Дмитрий Иванович, что упрямством греческих священников не сломить, их подкупом и хитростью брать надо, – молвил епископ Герасим, поглядывая на Ослябю и Пересвета своими маслянистыми плутоватыми глазами. О коломенском епископе шел слушок, что он на руку не чист и падок на хмельное питье. – Не по душе грекам Митяй, ну и не стоит его выдвигать в митрополиты! Ежели кто и годится в митрополиты, так это игумен Стефан, брат Сергия Радонежского. Уж вам-то сей благочестивый муж хорошо известен, други мои. Вот вы и замолвите слово за Стефана перед Дмитрием Ивановичем.

Ослябя и Пересвет недоумевающе переглянулись. Затем Ослябя произнес:

– Не тем ныне занята голова у Дмитрия Ивановича, владыка. Ему ведь вскоре предстоит с Мамаем биться.

– Да черт с ним, с Мамаем! – небрежно махнул рукой владыка Герасим. – Не совладать Мамаю с князем Дмитрием! Ведь Сергий Радонежский уже предсказал Дмитрию Ивановичу победу над татарами.

Ослябя и Пересвет опять обменялись взглядами, пораженные тем, как быстро распространяются слухи.

Епископ же продолжал твердить свое, мол, если Пересвет и Ослябя убедят Дмитрия Ивановича выдвинуть в митрополиты игумена Стефана, то он, Герасим, в долгу перед ними не останется. По лицу владыки было видно, что у него в привычке обделывать кое-какие дела с помощью звонкой монеты.

Ослябя захотел было узнать, какая выгода епископу Герасиму от становления Стефана митрополитом, но тот не пожелал откровенничать перед ним и Пересветом, уйдя от прямого ответа на этот вопрос.

Уже после ужина Ослябя сказал Пересвету, что епископа Герасима можно понять. Покойный митрополит Алексей радел о коломенском церковном приходе и о Троице-Сергиевом монастыре, а будет ли таким же радетелем Митяй, если станет митрополитом, неизвестно.

– Пожалуй, игумен Стефан при своем честолюбии и грамотности вполне годится в митрополиты, – промолвил Ослябя, – но слово за него перед Дмитрием Ивановичем следует замолвить не нам, а Сергию Радонежскому. Его-то слово весомее нашего!

– Что ж, брат, управимся с Мамаем и попробуем сподвигнуть на это дело игумена Сергия, – проговорил Пересвет, осматривая свою кольчугу, к которой он не прикасался долгих восемь лет.

* * *

Здесь же в Коломне Ослябя и Пересвет однажды столкнулись лицом к лицу с Корибутом Ольгердовичем. Они вышли из храма после утренней службы и осеняли крестным знамением тех из прихожан, кто хотел получить благословение от учеников знаменитого Сергия Радонежского.

Увидев перед собой Корибута Ольгердовича с непокрытой головой, подошедшего к нему за благословением, Пересвет слегка смутился.

– Было время, друже, когда ты склонял голову передо мной, – без обиды и недовольства промолвил князь, глядя Пересвету в глаза. – Теперь вот мы поменялись местами. Благослови меня, отче.

– Не передо мной ты склоняешь голову, княже, но перед Господом, в воле которого я пребываю и устами которого молвлю тебе, – негромко произнес Пересвет, осенив крестным знамением Корибута Ольгердовича. – Да хранит тебя Господь!

После князя к Пересвету приблизился боярин Ердень, брат Будивида.

– Благослови, отче, – с легким литовским акцентом проговорил он. – И не держи на меня зла за былые козни моего покойного брата.

– Нету во мне зла против почившего в бозе Будивида, молюсь я о его душе, отлетевшей в мир иной, – сказал Пересвет, привычным жестом перекрестив Ерденя. – Да пребудет с тобой Вседержитель!

Увидев и Ослябю рядом с Пересветом, Ердень толкнул в бок Корибута Ольгердовича с изумленным возгласом:

– Гляди-ка, княже, эти двое опять вместе! Не иначе, волею Господа они не затерялись вдалеке друг от друга.

Корибуту Ольгердовичу очень хотелось побеседовать с Ослябей и Пересветом. Он дождался, когда они наконец пройдут сквозь людскую толпу возле храма, и вновь приблизился к ним.

Два инока в черных мантиях и князь в алом плаще, оживленно переговариваясь, неторопливо шли по улице, стесненной высокими частоколами и бревенчатыми стенами домов. За ними двигались слуги и дружинники Корибута Ольгердовича, приотстав на несколько шагов.

Как выяснилось, Корибут Ольгердович вместе с братом Вигундом, окончательно рассорившись с Ягайлой, перешли на службу к московскому князю. Дмитрий Иванович передал во владение Корибуту Ольгердовичу Переяславль-Залесский, а его брата Вигунда посадил князем во Пскове.

– Мне ведомо, что обитель Сергия Радонежского расположена как раз между Переяславлем и Москвой, – молвил Корибут Ольгердович, с улыбкой поглядывая на Ослябю и Пересвета. – После войны с Мамаем милости прошу в гости, святые отцы. Познакомлю вас с женой и детьми. Станете духовниками моей княгине и сыновьям.

Глава десятая

Поле Куликово

Простояв под Коломной пять дней, русское войско перешло Оку и устремилось к верховьям Дона, вдоль которого с юга надвигалась Мамаева орда, приближаясь к русским рубежам. Далеко впереди на резвых лошадях скакали русские дозорные, оглядывавшие степь на многие версты вокруг.

В начале сентября после шестидневного марша русские полки подошли к Дону близ впадения в него речки Непрядвы. Собрав на совет князей и воевод, Дмитрий Иванович настоял на том, чтобы войско перешло Дон и приняло битву с татарами на поле Куликовом. Два дня и две ночи русские ратники наводили мосты и переправлялись на правый берег Дона. После этого мосты были уничтожены, чтобы никто не думал об отступлении.

Сторожевой отряд во главе с Семеном Меликом занял Красный холм, расположенный близ широкой горловины, ведущей в глубь Куликова поля, раскинувшегося в излучине Дона и Непрядвы.

Был год 1380-й.

Весь день 7 сентября конные русские сторожи схватывались с дозорными Мамая у Красного холма и на подходах к нему за речкой Курцей. К вечеру конные стычки прекратились. Русские дозоры отошли к своей основной рати, развернутой в боевой порядок посреди Куликова поля. Левым крылом русское войско примыкало к утопавшей в дубраве речке Смолке, притоку Дона. Правым крылом русские полки упирались в протекавшую по оврагу речку Нижний Дубяк, приток Непрядвы. Полки вытянулись по фронту на три версты. За спиной у русских ратников была река Непрядва с ее крутыми берегами, поросшими лесом.