Онлайн книга «Легендарный Василий Буслаев. Первый русский крестоносец»
|
Анфиска наскоро перекусила сыром и хлебом, затем стала укладывать спать своих спутниц. Умаявшись за день, Доминика и ее служанка быстро заснули на расстеленных возле костра попонах. Прежде чем лечь спать самой, Чернавка вновь поднялась на вершину холма и стала смотреть на огни далекого стана. Мысли ее были о Василии Буслаеве. Жив ли он? Не ранен ли? Перед самым рассветом Анфиска растолкала спящих Доминику и болгарку. – Я хочу умыться, – капризно заявила гречанка. – Некогда размываться! – сердито сказала Анфиска, седлая мулов. – Я хочу есть, – добавила Доминика. – И разъедать некогда! – отрезала Анфиска. – Какая ты сегодня жестокая, Анфиса, – с укором промолвила Доминика. Она покорно забралась на своего мула, чтобы продолжить путь. Выбравшись на дорогу, грязь на которой была размешана колесами повозок, лошадиными копытами и несколькими тысячами людских ног, Анфиска оглянулась на виднеющийся в полуверсте позади них стан крестоносцев. Там царили тишина и неподвижность, лишь бродили оседланные кони по лугу и колыхались на ветру воткнутые в землю знамена. «Дрыхнут горе-воители! – с беспокойством подумала Чернавка. – Поди и стражу не выставили! А коль сарацины навалятся ни свет ни заря?» Понукая мулов, всадницы двинулись по разбитой дороге на запад. Анфиска ехала впереди, постоянно поглядывая по сторонам и назад. Тревога не покидала ее. Далеко ли сарацины? И что им делать, ежели они наткнутся на них? Полдня беглянки ехали по дороге, не останавливаясь. Завидев вдалеке крестьянский обоз, медленно одолевающий подъем, Анфиска решила сделать привал. Наездницы свернули с дороги к небольшой роще посреди равнины. Они не стали разводить огонь, расположившись на опавших листьях под кронами деревьев, похожих на липы и клены. К большому огорчению Доминики, во фляге кончилось вино. Ей пришлось подкреплять свои силы всухомятку. После скромной трапезы на Анфиску навалилась не то лень, не то усталость. Видя, что Доминика и ее служанка задремали в обнимку под деревом, Анфиска улеглась с ними рядом, завернувшись в плащ. «Видит Бог, я заслужила небольшой отдых, поскольку уже второй день не снимаю с себя кольчугу и опекаю двух этих неженок!» – засыпая, подумала Анфиска. Беглянок разбудил шум сражения. Доминика и болгарка никак не могли сообразить, с какой стороны доносятся воинственные крики и лязг железа. Обе бестолково вертели головами спросонья. Анфиска влезла на дерево со спины мула. Оглядев окрестности, она спустилась на землю. – Крестоносцы бьются с сарацинами на равнине недалече отсюда, и на дороге тоже сеча идет, – поведала Чернавка своим испуганным спутницам. – Придется нам переждать, покуда битва закончится. – Кто же одолевает, крестоносцы или сельджуки? – спросила Доминика. – Не разобрала я, – ответила Анфиска, – но, по-моему, сельджуки сильно теснят крестоносцев. Всадников у сарацин очень много. Всюду, куда ни глянь, конница сарацинская скачет. – Ежели сельджуки одолеют крестоносцев, что с нами будет? – забеспокоилась Доминика. – Нам теперь в любом случае к морю выбираться надо, – сказала Анфиска, – поскольку и христианское войско тоже к морю отступает. – Она прислушалась, вытянув шею. – Кажется, стихает битва-то… Доминика и служанка тоже вслушались в гул многих тысяч копыт, растекающийся по равнине. Звона мечей больше не было слышно. Упав на колени, Доминика принялась исступленно молиться, сложив ладони и подняв лицо к небу. Осенний лес с тихим шорохом ронял на землю темно-желтые листья. Каркала стая ворон, кружившая над верхушками деревьев. «Воронье слетается, значит, битва и впрямь закончилась», – промелькнуло в голове у Чернавки. Когда на землю опустилась вечерняя пелена, беглянки осмелились наконец снова выбраться на дорогу. Они пугливо озирались по сторонам, объезжая попадавшиеся у них на пути тела убитых воинов. Иногда копыто мула цеплялось за валяющийся в дорожной грязи шлем или наступало на брошенный щит. – Не лучше ли нам догнать войско крестоносцев? – робко обратилась Доминика к Чернавке. – А то мне страшно. – Обратно к мужу захотелось? – криво усмехнулась Анфиска. Сумерки все больше сгущались. Налетал порывами холодный ветер. Доминика окликнула Чернавку: – Я устала, Анфиса. Пора остановиться на ночлег. – Не будет ныне ночлега, – отозвалась Чернавка. – Будем ехать всю ночь напролет, покуда не догоним крестоносцев. Верну тебя Василию, и дело с концом! Доминика обиженно примолкла, когда служанка перевела ей ответ Анфиски. Спустя какое-то время невдалеке раздался заунывный волчий вой. Мулы испуганно запрядали ушами. Наступила ночь. Мулы шли усталым шагом. Доминика и болгарка постоянно клевали носом. Анфиске приходилось то и дело толкать в плечо то одну, то другую, чтобы те не свалились с седла. Понемногу сон стал одолевать и Анфиску, ее голова в островерхом шлеме неумолимо клонилась на грудь, слипались глаза. Неожиданно впереди через дорогу перемахнули какие-то смутные тени, еле различимые во мраке ночи, прозвучали торопливые удаляющиеся шаги. Анфиска вынула меч из ножен и положила длинный клинок себе на плечо. Вместе с запахом полыни ветер донес до Анфиски запах крови. Скоро Чернавка различила в темноте на обочине мертвую лошадь, на бугристой равнине справа от дороги белели плащи убитых крестоносцев, лежащих как попало. «Похоже, еще одна сеча была здесь», – подумала Анфиска. Мул под ней зафыркал, чуя близость хищников, и поскакал резвее. Вдруг сзади раздался негромкий жалобный вскрик Доминики. Анфиска резко натянула поводья. Она увидела, что подъехавшая к ней Доминика все больше заваливается на шею мула. В боку у Доминики торчала стрела. – Поддерживай свою госпожу в седле, – приказала Анфиска служанке, – и скачем поскорее отсюда! Болгарка взяла Доминику за руку, поравнявшись с нею. Чернавка же схватила поводья мула гречанки, потянув его за собой и что есть силы понукая своего. Они не проехали и ста шагов, когда служанка встревоженным голосом сообщила Анфиске: – Доминика ранена стрелой! Ей плохо! «Только что заметила, дуреха!» – со злостью подумала Анфиска. И коротко бросила в ответ: – Знаю! Доминике и впрямь делалось все хуже и хуже. Она стонала и жаловалась, что ей трудно дышать. Потом гречанка потеряла сознание и свалилась с мула на землю, несмотря на старания служанки ее поддержать. |