Книга Легион против Империи, страница 79 – Александр Мазин

— Деций Овий Минор, опцион пятой когорты третьей кентурии Четвертого Флавиева легиона! — отбарабанил начальник караула. — За время стражи — без происшествий!

— Вот это другое дело, — одобрил Геннадий.

Ворота раскрылись, и Черепанов со Скулди проследовали внутрь.

Лагерь спал. Но — бдительно. По главным улицам двигались патрули с факелами. Черепанова с герулом приветствовали салютом. Не их лично, а форму кентуриона на Геннадии. У входа в принципию стоял караул. Серьезные мальчики. Не подступись.

— Надо убираться, — сказал Скулди, когда они прошлись по лагерю до главных ворот и обратно.

Черепанов не спешил с ответом. Ему было хорошо здесь, в спящем вражеском лагере. Привычные негромкие звуки, мягкая темнота, шикарное звездное небо. Даже запахи были приятными — лагерь свеженький, еще не успел провонять отходами легионерской жизнедеятельности.

Черепанов остановился в тени трибунской палатки. Замер.

Скулди терпеливо ждал. Полагал: принцепс думает. А принцепс не думал, он просто дышал и растворялся в ночи. Полный абсурд — чувствовать прикосновение Бога в самом сердце армейского лагеря, в который ты проник незаконно.

Хрум, хрум, хрум… Ауксиларии с офицером. Прыгающий свет факела, позвякивание металла…

Черепанов прижался спиной к мягкой стенке палатки. Он не беспокоился. Знал, что кто-то там, наверху, позаботится о его безопасности. Просто знал и всё.

А вот Скулди — исчез. Была тень — и пропала. Растворилась во тьме.

Патруль прошел. Черепанов очнулся. Потрясающее чувство единения с миром ушло. Спряталось до времени где-то в глубинах заскорузлой черепановской души.

Когда Скулди материализовался рядом, мысли Геннадия уже двигались по привычному военному руслу, анализируя возможные опасности, размечая последовательность действий.

Во-первых, не стоит вновь объясняться с бдительным опционом. Во-вторых, надо менять формат выхода, потому что сменщик бдительного «сержанта» может оказаться еще более бдительным. Вот сам Черепанов бы точно заинтересовался, куда и зачем среди ночи, пешком, отправляются господа офицеры.

Ключевое слово: пешком.

Но почему обязательно пешком?

— За мной, — негромко произнес Геннадий и бодрым шагом направился к конюшням. Разбудив (пинком) первого попавшегося конюха, Черепанов велел ему оседлать пару коняшек. Да поживее, пока не схлопотал!

«Обслуживающий персонал», не протестуя, исполнил команду.

А тут как раз и труба подала голос. Смена стражи.

К порта декумана подъехали крупной рысью.

— Венок! — гаркнул Черепанов, изображая крайнее нетерпение. — Живо, бездельники!

На этот раз задержки не возникло, и уже через минуту два всадника галопом вылетели на главную дорогу. У мансиона их попытался перехватить разъезд конных ауксилариев, но командирский рявк Черепанова разогнал их не хуже когорты персидских катафрактов.

Впрочем, едва оказавшись вне зоны видимости, разведчики свернули с дороги и двинулись к «базе». «Навигатор» в голове Скулди сработал безукоризненно, и минут через десять они были уже среди своих.

Кумунд с бойцами времени даром не теряли. Пока командиры шлялись по вражескому лагерю, могучий герул проник в мансион и от местного раба узнал крайне любопытную информацию. Оказывается, постоялый двор превратился в тюрьму. И держат там не кого-нибудь, а самых настоящих военных. А посадил их под замок легат того самого легиона, который обосновался в поле напротив.

— Какие будут предложения? — спросил Черепанов.

— Давайте прихватим кого-нибудь из ауксилариев, — предложил один из «спецназовцев». — Расспросим и всё узнаем.

— Что — всё? — проворчал Скулди. — Много ли знает простой всадник? Сколько мяса было в каше, которую он сожрал на ужин? Или у кого в легионе можно вино купить по дешевке?

— Ну… Можно узнать, кто у них легат… — «спецназовец» стушевался.

— И что дальше? Вряд ли он — твой родственник, верно? А вот шум из-за пропажи караульного поднимется наверняка!

— Но «язык»-то всё равно нужен, — пробормотал бойкий «спецназовец».

— Тут ты прав, — согласился Скулди. — Только нам нужен «язык» для того, чтобы рассказывать, а не для того, чтобы вылизывать задницу.

— И как его найти, такой язык? — спросил кто-то из готов.

Возникла пауза.

Молчание нарушил Черепанов.

— Есть люди, которые точно расскажут нам, за что этих самых военных держат взаперти. Они сами.

Германцы заухмылялись. Вот это их стиль. Вытащить медведя из берлоги за шкирку, чтобы потыкать ему в бок палкой: ну ты, это, просыпайся, что ли…

В мансион проникли с черного хода. Вернее, с заднего окна. Выстроили «трехэтажную» пирамиду, вынули раму и — добро пожаловать в бюджетную гостиницу.

Римская Фортуна улыбалась им в затылок: в выбранном помещении было пусто. В считанные минуты семнадцать (двое остались внизу, на стрёме) диверсантов канули в недрах мансиона.

Удачно, что римляне строят всё по стандарту. Еще пять минут — и управляющего государственной гостиницей вынули из теплой постельки. Схитили в лучших традициях ниндзя или чукчей. Вынесли в пустую по причине ночного времени баньку.

— Хочешь умереть быстро? — Любимый вопрос Кумунда.

Управляющий глянул в вызелененную жуткую рожу герула — и зажмурился. Видно, решил — кошмар приснился.

Но реальность тут же напомнила о себе. Очень, очень болезненно.

Бедняга завизжал… Вернее, засипел, потому что в рот ему запихнули собственную тунику.

Кумунда сменил Черепанов. После звериного оскала варвара квадратное лицо Геннадия — как лик Марса после морды Цербера. Тоже страшно, но под себя нагадить хочется меньше.

— Если готов говорить, мигни.

Управляющий мигнул.

О да, он хотел. Неглупый малый. Понимал, что молчание может обойтись намного дороже золота.

— Я — примипил Девятого Клавдиева Легиона Геннадий Павел Кальва, — почти не солгал Черепанов. — У тебя в плену — легионеры. Кто они? Где они? И кто велел их заточить?

— Кто они — не знаю. Закрыли их в кузнице. По приказу легата Серапаммона! — зачастил управляющий. — Я — ни при чем. У меня даже документ есть. Предписание. Заточить дезертиров.

— Дезертиров? — Черепанов приподнял бровь. — Ты точно знаешь, что они — дезертиры?

Дезертиры — это серьезно. За это — жестокая кара. Бить палками или камнями до смерти. Впрочем, командиры подразделений часто вводили послабления, ведь дезертиром считался и человек, не вернувшийся вовремя из увольнительной по причине, допустим, злоупотребления спиртным. Другое дело — когда дезертировали группой. Тогда наказание могло быть очень серьезным. Вопрос: за каким хреном дезертировать целой кентурии — в мирное время?