Онлайн книга «Вандал. Книга 3. Черные плащи»
— О Баал, Баал-Зебул, скачущий в облаке князь! — раздался вдруг звучный голос. Это появился жрец. Высокий, немного сутулый мужчина, подойдя к идолу, поклонился, откинул капюшон. — Старый знакомый! — прошептал Нгоно, завидев вытянутое, словно лошадиное, лицо со сломанным носом. — Помнишь его? Именно он встречался с Грацием сегодня днем. И тогда, на кладбище, это тоже был он! Саша слушал вполуха, напряженно соображая, как вытащить из переделки Марию. Эх, было бы побольше людей… Ну да что уж об этом мечтать, придется обойтись имеющимися силами. А потому главное сейчас — это внезапность. Мракобесы явно не ждут нападения и никого не боятся. Сейчас устроят оргию, по ходу которой несчастную девушку явно не ждет ничего хорошего. Значит, нужно действовать, выбрав удобный момент, когда сектанты уже мало что будут соображать, а это обязательно случится — на то и оргия! Жрец обернулся к своим приспешникам, что-то сказал — те протянули ему сверкающую драгоценностями диадему, которую жрец торжественно водрузил на голову Марии и, повернувшись к божеству, сделал торжественное лицо. — О великий Баал, нынче мы привели к тебе твою женщину, вновь ставшую девственницей Анат! — провозгласил он. — Сегодня ты возьмешь ее в жены! — Да будет так! — радостно закричали собравшиеся. — Да будет! — громко подтвердил жрец. — Радуйтесь! Наш господин велит начать веселье! Обернувшись, он подал знак музыкантам, те встрепенулись, разгоняя дрему; звякнули цимбалы, глухо зарокотали тамтамы, затянула визгливую ноту флейта. У гроба появились девушки; скинув плащи, они остались абсолютно нагими и, упав на колени, подползли к мерзкому божеству, распластались. — О Баал! Рваный дерганый ритм, напоминавший убогий регтайм, наигрываемый на безбожно расстроенном пианино, сменился чем-то похожим на диско: под ритмичный бой барабанов и звон цимбал девушки вскочили, стали прыгать, выкрикивая славу своему богу! Начался танец: три красотки кружились все быстрее и быстрее, их стройные смуглые тела заблестели от пота, хотя в подземелье было не жарко, скорей даже холодно. Там-там, там-там-там… — отбивали ускоряющийся ритм барабаны, мускулистые тела музыкантов тоже лоснились от пота, а танцовщицы извивались, падали на колени, благоговейно хватаясь за вздыбленный фаллос божества, чтобы тут же взметнуться вновь в дерганом уродливом танце. — Ба-ал! Ба-ал! — хлопая в ладоши в такт музыке, разом выкрикивали сектанты. — Ба-ал! Мерцающий свет факелов вырывал из мрака смуглые фигуры девушек с темными, рассыпавшимися по плечам волосами. — Ба-ал! Ба-ал! Музыка становилась все навязчивее, ритм — все быстрее, телодвижения танцовщиц — все непристойней. — Ба-ал! Ба-ал! Бог хочет любви! Вот одна из девушек, упав к ногам идола, затряслась в исступлении, протягивая руки… Две другие танцовщицы подняли с земли свою напарницу, подхватили, развели в стороны ноги… — Господи? Что они делают? — в ужасе прошептал Ксан. А то и делали! Раз божество пожелало заняться любовью — почему бы и нет? Тем более что юная танцовщица, похоже, была вовсе не против… — Ах! — Девушки насадили свою товарку на вздыбленный член идола, несчастная — или, наоборот, счастливая? — закатила глаза, задергалась, затрепетала в самом настоящем оргазме… — Похоже, то же самое ждет и Марию. — Саша тронул за локоть Ксана. — Твоя праща при тебе? — Что? Ах да… конечно, — растерянно отозвался подросток. — При себе. И камни. — Будь наготове. И действуй по моему сигналу. Первым вышибай жреца, потом — факельщиков. — А вы? — А мы займемся остальными. Осчастливленная жестокой любовью бронзового божества танцовщица так и осталась лежать у ног идола; на первый взгляд она казалась лишь утомленной, но… глаза девушки стекленели, и темная кровь из перерезанного горла вытекала на грязный песок, образовав уже довольно широкую лужу. Когда же они успели? И кто? Чертов жрец! У него кинжал… А двое парней с криками подхватили на руки Марию… — Теперь Баал хочет невесту! — громко возопил жрец. — Свою любимую девственницу, которая сейчас станет женщиной в священных чреслах… О Баал! Мы дарим тебе твою возлюбленную, возьми же ее и забери с собой, как ты забрал эту счастливую деву! — Он обернулся к убитой, ухмыльнулся… И медленно завалился наземь, удивленно хлопнув глазами. Что и говорить — Ксан пользовался пращой умело! Бамм! Выпав из внезапно обмякших рук, зашипел факел, за ним — другой, третий. Тут только опомнились! Да и то не все… Быстрой тенью метнувшись к Марии, Александр вырубил парней парой ударов. И тут стало совсем темно — Нгоно, Сульпиций и Ксан потушили последний факел. Впрочем, один все же оставили — его теперь держал старик Сульпиций. — Как она? — взволнованно спросил Нгоно. — Без сознания. Похоже, напичкали дрянью какой-то наркотической. Саше приходилось кричать, перекрикивая рваные ритмы, — расходившиеся музыканты все никак не могли остановиться, все наяривали, лабухи ресторанные, фабрика звезд… — Уходим! — Саша подхватил на руки девушку и бросился наружу. А там, в черном бархатном небе ярко сверкали луна и звезды, заливая дорогу дрожащим серебристым светом. — Бежим, бежим, — подгонял Александр. — Извращенцы скоро очнутся. И сколько же длилась вся, так сказать, операция? Секунд десять, не больше. За это время распаленные сладострастной оргией люди просто не успели ничего сообразить, да и не в том были состоянии, а самых ушлых сразу же удалось вырубить. Но скоро они очнутся, вот уже сейчас… — Вон они! Саша, хоть и ждал этого крика, все равно вздрогнул. — К морю, к морю уходят! Окружай их! Лови! Похоже, это распоряжался жрец. Жаль, некогда было свернуть ему шею! Позади вспыхнули факелы. Проклятия и разъяренные крики обманутых в лучших чувствах мракобесов неслись вослед беглецам. У Александра сердце чуть не выскакивало из груди, а погоня приближалась. Слева на холме уже белели развалины виллы. — Уходите. — Остановившись, Саша передал девушку Нгоно. — Я их отвлеку. — Но… — Быстрее! Ждите меня в лодке. — Хорошо. Надеюсь, ты знаешь, что делаешь. Все трое — или четверо, если считать подхваченную Сульпицием Марию, — скрылись во тьме, и Александр, проводив их глазами, нарочно замешкался на дороге, ведущей к вершине холма, к белым в лунном свете развалинам. |