Онлайн книга «Гладиатор. Книга 1. Тевтонский Лев»
|
— Но-но! Ишь, расплевался тут. Смотри у меня! Амфоры, конечно, смердели, даже Виталий закрыл нос и, покосившись на идущую рядом Алезию, тихо спросил: — И где ты только их раздобыла-то? — Через девчонок, покупательниц. Одна дочка лавочника обмолвилась про старые амфоры, мол, некуда девать… Ну остальное я придумала. О боги, боги… если б не эти псы! Оказавшись в доходном доме, гладиатор отыскал хозяина и, сунув ауреус, попросил подержать старые амфоры на заднем дворе у выгребной ямы. — Слушай, Тибуртиус, будь другом… Наш новый господин уж очень просил. А завтра мы их вывезем, не сомневайся. Спрятав золотой в мешочек-кошель на поясе, Тибуртиус отмахнулся и побежал к клиентам. Вышедший на улицу стражник деловито расположился у входа. Сквозь распахнутую настежь дверь было видно, как садилось солнце. — Эй, малый. — Беторикс ухватил за рукав туники пробегавшего мимо Тита. — Веревка срочно нужна, крепкая и длинная. Плачу сестерций! Принесешь получишь еще один. — Понял! — Спрятав монетку за щеку, Тит скрылся на кухне, где-то за скворчавшей плитой, и тут же вернулся уже с веревкой в руках. — Вот! Давай сестерций, господин Те… — Тсс! — Молодой человек едва успел зажать парнишке рот. Не хватало еще, чтобы в таверне услышали его имя! Как раз тот случай, когда слава вовсе ни к чему. — Вот тебе твой сестерций. Подмигнув мальчишке, он быстро зашагал к лестнице, к уборной, где ждали Алезия и юный галл. Еще издали помахал рукой, улыбнулся. — Бросайте ваше гиблое дело. Нам туда. Гладиатор первым поднялся по лестнице, товарищи за ним. Алезия, видать, уже успела коротко разъяснить галлу, что к чему, и тот не задавал лишних вопросов. — Так… — остановившись напротив второго этажа, Виталий обернулся. — Здесь слишком шикарно, могут поднять шум… Здесь… — Он замер напротив третьего. — Как-то ни то ни се… А вот тут… — беглецы наконец добрались до четвертого, — думаю, в самый раз! Слышите? — Ах ты, подлая гадина! — доносились разухабистые голоса из комнат-клетушек. — Ты кого гадиной обозвал, волчина гнусный? Да я тебя! — Эй-эй, уши-то отпусти… уши-и-и-и… Где-то скандалили, а где-то уже дрались. — На тебе, на! На! А кое-где нараспев читали Вергилия: Тут недавно вино по смоленым кувшинам разлито, Тут говорливый журчит светлой струею ручей! [3] Между прочим, очень даже неплохо читали, Виталий когда-то на студенческом капустнике декламировал этот же стих, но гораздо хуже. — Уши, уши! Пусти-и-и-и-и!!! — Во! — во весь рот ухмыльнулся Беторикс. — Нам точно сюда. Можно в эту комнату. И постучался: — Эй! Хозяева! Квартиросъемщики! Ку-ку! Это из коммунальной службы пришли! Вы за ноябрь задолжали за электричество и горячую воду! Виталия понесло, прямо как Остапа Бендера: видать, на нервной почве. Тут главное — быстро говорить, неважно что, лишь бы открыли. К большому удивлению Беторикса, основной смысл его тирады за дверью поняли. — Никому мы ничего не должны! — отозвался грубый мужской голос. — Пошли в овечью задницу! — Ах, даже в овечью! — ухмыльнулся Виталий. — Совсем господа квартиросъемщики обнаглели, открывать не желают, хоть вызывай полицию. Ладно, попробуем вот сюда… Тут и дверь приоткрыта! Сальвете! Сделав первый шаг, гладиатор замер на пороге в некотором смущении. Большую часть узенькой, словно пенал, комнаты занимало такое же узкое ложе, на котором увлеченно предавались любви двое юношей. В углу пыхтела жаровня, с закопченного потолка свисал светильник на длинной ржавой цепи, узенький деревянный ставень был снят с оконца — видать, парочке стало жарко. Любовь-то — она греет, это да… — Сальве! — Перестав лобызать своего дружка, один из молодых людей обернулся и подмигнул, как ни в чем не бывало. — Заходи. Третьим будешь? — Спасибо, в другой раз. Можно нам через ваше окошко пройти? Окна частных римских домов всегда выходили во внутренний дворик, а вот доходных — куда угодно. — Проходите, коли умеете летать, — усмехнулся парень, нисколько не удивившись самой этой просьбе. — Нет, у нас веревка есть. Мы ее тут к ложу привяжем. — К ноге только моей не привяжите, а то ведь вместе с вами улечу! А мне и здесь хорошо! И двое на ложе вернулись к своим занятиям, что Виталия шокировало заметно больше, чем Алезию или юного галла. В римских провинциях тех времен гомосексуализм был делом самым обычным. Первым за окном исчез Кари — его длинного полного имени Беторикс пока не успел запомнить. Растворился в сиреневых сумерках, словно и не было… В любую секунду ожидающий, что внизу возникнет шум погони, Беторикс напряженно ждал, но за окном было тихо. Вот веревка дернулась… — Эй! — Алезия прикоснулась к его плечу. — Слышишь, по лестнице кто-то идет. Целая толпа! — Следовало ожидать! Ну, не стой же! Девушка проскользнула в окно — оно было узким, словно щель, и Тевтонский Лев усомнился, пролезет ли он сам? Плечи сдавило, словно в тисках. Не хватало еще тут застрять, как Винни Пух в кроличьей норе! — Эй, парни! А ну, подтолкните-ка! И закройте наконец дверь на засов. Там какой-то хмырь по всем этажам шляется, говорит, любимого увели! Здоровенный такой мужик, руки — что кузнечные клещи. — Это верно, Вериск! Узнал, где я! — не на шутку всполошился один из «голубков». — Давай-ка поскорее запрем дверь! И еще подопрем кроватью! — Правильное решение! — горячо одобрил Беторикс. — Никому не открывайте! Вериск — он хитрая сволочь, если ему где не открывают, так притворяется, будто беглых рабов ищет! Вы не поддавайтесь! Наконец Виталий с помощью парней протиснулся наружу, встал на землю, осмотрелся, свистнул. — Мы здесь! — из-за угла махнул рукой Кариоликс. — Ну, тогда побежали! — А куда? — Куда угодно, лишь бы подальше отсюда. Беглецы свернули в небольшой проулок и понеслись во всю мочь, слыша, как позади нарастают крики и истошный лай. — Быстро они спохватились! — выругался на ходу молодой галл. — Могли бы и быстрее, но вот что действительно плохо — собаки. — Вон, смотрите, повозка! — Где? — Да вон же! — Алезия показала на запряженную парой лошадей каррентум — легкую одноколку, стоявшую у какой-то харчевни. — Но там же возница! |